«Вы сначала у себя разберитесь, а уж потом мы решим – брать вас или не брать», – так была передана на заседании Общественной палаты региона текущая позиция ЮНЕСКО относительно создания в области геопарка. Разобраться со скандальным увольнением Владимира Ефимова, впрочем, у общественников не получилось – у каждой из сторон оказалась своя правда. Причем, без возможности совмещения.
Наш канал в TelegramНапомним, что несколько дней назад уведомление об увольнении от областного минискусства получил бессменный директор ундоровского палеонтологического музея Владимир Ефимов, который стоял у истоков его создания. Ситуация быстро накалилась, так как господин Ефимов категорически не согласился с решением чиновников. Дело быстро дошло до обмена прямыми ударами: Владимир Ефимов назвал имя интересанта, который, по его мнению, стоит за решением минискусства, а в музей нагрянула проверка с полицией. На этом этапе в ситуацию и вмешалась общественная палата региона, посвятив разбору конфликта специальное заседание.
Практически сразу после начала заседания стало ясно, что его участников можно смело разбивать на две команды, причем не просто по критерию за/против, а по критерию разного восприятия ситуации. Водораздел между двумя наборами мнений четко провел глава общественный палаты Александр Чепухин, разделив абстрактный закон и моральную составляющую, при этом практически в самом начале заседания прямо намекнув на его итог, приведя пример с санаторием, где были разделены должности управляющего и главврача по причине того, что главврач не справлялся с административной работой.
«Диалог бесполезный», – шепнули в процессе обсуждения господину Чепухину. «Мы его и не планировали», – парировал он.
Еще по теме:
Намек оказался точным, именно подобной рекомендацией относительно музея заседание и закончилось, – рекомендацией общественной палаты, которая практически повторяет решение министерства: должности разделить, Ефимова оставить заниматься наукой. Чтобы не было обидно, сделать так, чтобы зарплата была не ниже, чем у управляющего, а конкурс на занятие должности директора сделать открытым. Еще господин Чепухин потребовал, чтобы все обсуждения проходили на базе общественного совета минискусства. При этом на трижды заданный журналистом Викой Чернышевой вопрос относительно возможной кандидатуры нового директора ответ так и не был дан — фактически, разговор переводился на другие материи.
Интересней оказалось другое — практическая невозможность представителей противоборствующих сторон в принципе услышать друг друга по причине различия в словарях, да и вообще в понимании ситуации. «Диалог бесполезный», – шепнули в процессе обсуждения господину Чепухину. «Мы его и не планировали», – парировал он.
«Административную» команду (т. е. абстрактный закон) олицетворял директор областного Художественного музея Сергей Жданов при поддержке чиновников минискусства, а «команду жизненной правды» – сам Владимир Ефимов при поддержке общественности и краеведа Сергея Петрова. Соответственно, диалог свелся к обмену аргументами, но совершенно на разных языках.
Аргументы «административной» команды оказались из области формализма. Суть их такова — в прошлом году министерство провело проверку ундоровского музея, во время которой выявилась масса формальных нарушений: экспонаты оказались описаны с ошибками, что, как пояснила представитель министерства, нарушает правила по государственному музейному учету от 1985 года, сомнительно работала сувенирная лавка — якобы, без кассового аппарата, были выявлены нарушения в бухгалтерии, но, самое главное, – музей вовремя не освоил выделенные на создание проекта ремонта и закупку мебели и оргтехники средства. «Если в музее реализуется продажа сувениров помимо кассы, не имея договоров, то мы имеем дело с незаконной предпринимательской деятельностью, наносящей ущерб бюджету Ульяновской области», – заявил в заключение этой части аргументации господин Жданов.
В ответ на это господин Ефимов поделился иной правдой. Оказалось, что с 2015 года все средства, зарабатываемые музеем, перестали «ему возвращаться», а в 2014 году, через год после получения музеем статуса самостоятельного (до этого музей был филиалом Краеведческого музея), в музей пришла комиссия по закупкам. В результате на музей наложили штраф в 250 тысяч рублей. «Я, придя в эту комиссию, просто мужикам объяснил, спросил, в чем я виноват? Начал излагать, написал все, что думаю про эту систему. Мне сказали — все признай. Я посыпал голову пеплом и признался, все обвинения сняли». Оказалось, что ремонт здания музей в 2014 году сделал «за свои деньги», поставив новые ворота, двери и окна, за те же свои деньги приобретались и препарировались образцы для выставки. Иначе, как уверил директор, не получалось.
«Мертвому делать массаж бесполезно. Мы говорим тут о нежелании директора», – заявил господин Жданов
Еще по теме:
Не получилось иначе и с сувенирной лавкой, необходимо было выполнять план. «Ундоры. Там жителей 3500 человек, благодаря нашей рекламе, мы создали посещаемость реальную в 7,5 -8 тысяч. А как мы делаем остальные 11 тысяч [плана]? Мы принимаем участие в мероприятиях, которые проводятся в области, плюс лавка. Сейчас у нас мертвый сезон начинается, а план у нас есть. Да, есть киоск — мы закупаем у производителей сувениры , делаем 25 процентную наценку и эту наценку мы сдаем через кассу. У нас есть кассовый аппарат, который с 1 июля подключен к интернету, налоговики никаких вопросов нам не задают. Это позволяет нам выполнять план и функционировать», – пояснил господин Ефимов.
Не так просто вышло и с бухгалтерией и учетом фондов. По словам Ефимова, экономисты, которым положена лишь половина ставки (7-8 тысяч рублей), в музее не задерживаются, так как работы слишком много, а учет фондов вынужденно ведет специалист без профильного образования, который «легко может спутать описания».
Подобные пояснения не встретили понимания у оппонентов. «Мертвому делать массаж бесполезно. Мы говорим тут о нежелании директора», – заявил господин Жданов и рассказал подноготную истории с вызовом в музей полиции: «Я увидел, что вывозятся материалы, но при этом акта я не вижу, вскрыты музейные витрины. Было принято решение вызывать правоохранительные органы. Сейчас они рассмотрят ситуацию в соответствии с УК — если не будет оснований для уголовного дела, все будет в порядке».
Господин Ефимов в этой связи заявил: «То, что вы наделали, это не в какие моральные рамки не входит», – и прямо указал на материальную заинтересованность Сергея Жданова, из которой он якобы и пытается взять музей под контроль. По словам палеонтолога, господин Жданов уже не в первый раз делает попытки «сдвинуть ундоровский палеонтологический музей» для того, чтобы «прибрать к рукам» производство симбирцита, особенно сейчас, когда «после Натариуса появился коридор». По словам господина Ефимова, у директора областного Художественного музея в Москве есть лавка, торгующая симбирцитом, чем и объясняется любовь к местному камню.
На этом фоне была поднята ситуация с хранением и передачей образцов в фонды музеев. Ефимова коллективно фактически обвинили в том, что собранные образцы не передавались и не передаются в Краеведческий музей, хотя о каждом случае находки Ефимов и инспекторы обязаны сообщать и ждать решения.
Ефимов парировал практикой: «Я пишу, что тогда-то, там-то найдено то-то. Что дальше происходит? Бумага поступает к Юлии Константиновне [в музей]. Ответ — выполнить за свой счет, насчет транспорта договориться с Натариусом или Успенским. Дело затягивается до такой степени, что скелет сползает в Волгу и исчезает. На следующий год там ничего нет. Реально музей получил энное количество образцов, но за счет тех товарищей, которые откупались за пользование симбирцитом на территории заказника».
Ученый рассказал, что в 1998 году пытался подарить свою обширную коллекцию Краеведческому музею, но в ответ получил лишь две листа требований, «для исполнения которых пришлось бы работать еще 15 лет». Передача не состоялась. Вдобавок господин Ефимов вспомнил и про историю с черепом ихтиозавра, который он готовил (музею) для описания. По словам ученого, в итоге описал череп некий господин Фишер из Европы, который дал ему название «Ленин блистательный». «Вы наш материал передаете в научном плане товарищам из-за рубежа, да еще в очередь за соавторством к ним выстраиваетесь», – описал ситуацию Владимир Ефимов. Дополнил историю и Сергей Петров, вспомнив про палеоконгрессы, которые проходили в Ульяновске, во время которых «иностранцев выпускали пастись» в заказнике и каждый забирал то, что хочет.
В результате всплыла и законодательная основа добычи костей в виде необходимости брать открытые листы на раскопки, учитывать найденное в музейных фондах для того, чтобы на образцы можно было ссылаться в научных публикациях. Очевидно, что с подобными формальностями у местных палеонтологов тоже не все в порядке.
Когда мы готовились к визиту [Ольги] Голодец к нам, мы были вынуждены разместить образцы, которые стоят больших денег. Мы их оставили, чтобы музей работал, чтобы он зарабатывал деньги
Еще по теме:
Но и здесь оказалась своя правда. Как отметил господин Ефимов, помимо огромных сроков, несовместимых с банальными оползнями, формальный подход должен подразумевать и финансирование, которого нет. В результате препарировать образцы приходится самостоятельно, за счет музея и с привлечением коллег из музеев других регионов. Именно поэтому, как утверждает ученый, ныне в музее и опустели стенды — собственные препарированные образцы он вывез.
По словам Ефимова, у части этих образцов оказалась интересная история. «Когда мы готовились к визиту [Ольги] Голодец к нам, мы были вынуждены разместить образцы, которые стоят больших денег. Мы их оставили, чтобы музей работал, чтобы он зарабатывал деньги. На протяжении пяти лет государство получало их безвозмездно, не возникал вопрос об аренде образцов. Сейчас я имею полное право изъять эти образцы. Жданов погорячился, что нет актов, акты мы ему представили, все есть».
В итоге диалог так и не получился просто ввиду разницы между формальными требованиями, в которой существуют плановые показатели, отчетные фонды, назначенные общественностью и прочие подобные конструкты, и реальностью, в которой скелеты весят по 500 килограмм и просто не вмещаются в хранилище, волжский склон каждый год ползет, смывая кости не дожидаясь документов с волеизъявлением чиновников, а коллекции, собранные вопреки, не могут быть оформлены, потому что их не готовы принимать в фонды.
Тупик очевиден. Если посмотреть с формальной точки зрения, то большей части личной коллекции Ефимова не существует, так как на нее нет разнообразных актов и карточек фондового учета. Образцы не состоят на балансе министерства, значит их формально нет. Музей есть, но его коллекция по большей части не препарирована, так как вопросы подготовки экспонатов ученый решал самостоятельно, а на эти работы деньги не выделялись. При этом сама успешная работа музея оказалась возможной вопреки массе формальных требований и благодаря личным усилиям Ефимова.
«Создавайте свой частный музей» – порекомендовали Ефимову в итоге.
Еще по теме:
Если посмотреть с другой стороны, то оказывается, что всю эту заботу со стороны Ефимова о приведении формальной части к реальности в министерстве не оценили, что и следует считать «моральной стороной вопроса».
Тем не менее, решение было принято и, судя по единодушию административной «команды», на самом верху. Согласится ли с ним Владимир Ефимов, которого почему-то упорно называли коллекционером?
В этой связи отметим, что в конце заседания наконец-то вспомнили совет музеев ИКОМ ЮНЕСКО и этический кодекс музея, который гласит, что администратор музея не может являться коллекционером. «Создавайте свой частный музей», – порекомендовали Ефимову в итоге.
Читать дальше:
- Алкоголь оставят во дворах
- Ульяновским НКО рассказали, как получить президентские гранты
- Вокруг 500: цифровое электричество
- Вместо Ордена Ленина у вокзала поставят одуванчик доброты
- Подготовят общественное мнение для федералов
