На неделе на РБК вышла очередная статья в рамках их исследования экономики и демографии России. В этот раз она была посвящена определению самых богатых и самых бедных городов России. Ульяновские СМИ тут же подхватили эту тему, и вышли со своей интерпретацией полученных данных. При этом почти никто не обратил внимание на методики, по которым были проведены расчеты.
Наш канал в TelegramВ комментариях к любой новости с приведением тех или иных статистических данных можно встретить выражения вроде: «Откуда они взяли такую среднюю зарплату по региону?», «Пусть сами попробуют прожить на такой прожиточный минимум – цены выросли, ничего не укупишь», «Почему так мало безработных? У нас чуть не каждый второй!» и так далее. На самом деле, это есть не что иное, как фиксация на бытовом, обывательском уровне очень больших проблем с ведением статистики в нашей стране. Представления о реальности, формируемые официальной статистикой, катастрофически далеки от фактической жизни и на это есть целый ряд причин.
Первичным источником информации для исследования РБК явилась «база данных ГМЦ Росстата «Экономика городов», а также база данных муниципальных образований». Однако, результаты последних исследований муниципальной статистики, проведенные, сотрудником Высшей школы экономики Ольгой Моляренко, говорят о том, что правовое поле для сбора и формирования статистики на уровне муниципалитетов полностью отсутствует. Статистические данные формируются с большим опозданием (до 1,5 лет) и удаляются через год-два, что не позволяет рассматривать их как процесс, то есть применять строгие математические методики качественного или количественного анализа. Кроме того, в настоящее время органы местного самоуправления не имеют реальных рычагов для получения информации ни от Росстата, ни от других служб (ФНС, Росрееста, ФМС и проч.) и внебюджетных фондов (ПФР), ни непосредственно от физических и частных юридических лиц. Очень часто органы местного самоуправления формируют статистическую отчетность под давлением вышестоящих органов власти. Все это привело к тому, что уровень муниципальной статистики является очень низким.
Любые сравнения уровня зарплат между регионами изначально не имеют смысла.
Еще по теме:
Собственно поэтому, сотрудники РБК сделали ряд допущений и оговорок, которые сразу же снижают ценность исследования: «в качестве заработной платы бралась среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников крупных, средних предприятий и некоммерческих организаций… без субъектов малого предпринимательства». Т.е доходы предпринимателей и их работников не учитывались никак. Понятно, что это было сделано с целью максимальной объективации результатов потому, что статистика Росстата по индивидуальным предпринимателям не выдерживает абсолютно никакой критики.
Кроме того, в исследовании РБК «не учитывались скрытые доходы населения, которые в среднем по России могут достигать 10% и выше». По данным службы занятости Ульяновска, до 60 процентов всех работников местных предприятий получают официальную заработную плату, равную минимальной оплате труда в России – около шести тысяч рублей, – или чуть выше. Однако тех, кто живут на одну зарплату, абсолютное меньшинство. Даже расчеты, проведенные по консервативным методикам, показывают, что неформальные доходы домохозяйств в регионах центральной России могут достигать 50% и более. Поэтому любые сравнения уровня зарплат между регионами изначально не имеют смысла, поскольку в каждом из них, но в разной степени, есть доля неформальных доходов, которые официальной статистикой не учитываются.
Некоторые заявления чиновников различного уровня также говорят о том, что адекватных статистических данных нет ни у кого. В частности, как на днях заявил министр здравоохранения и социального развития Ульяновской области Павел Дегтярь, сегодня в регионе официально не трудоустроено около 150 тысяч человек. Профильное министерство ставит перед собой задачу «в ближайшее время легализовать трудовые отношения 58 тысяч работников». Таким образом, фактически признанный уровень неофициального трудоустройства – 20,1% от количества трудоспособного населения.
В материале «Нового года не будет» мы имели неосторожность совершить ту же ошибку, что и РБК – положиться в расчетах на данные Росстата по стоимости потребительской корзины. Кажется очевидным, что если Росстат ежемесячно, из года в год публикует эти данные, то сопоставив их, можно получить какую-то более-менее объективную картину хотя бы в динамике. Однако это оказалось совершенно не так. Во-первых, методика расчета одного и того же показателя (в данном случае стоимость потребкорзины) изменяется чуть ли не ежегодно. Поэтому абсолютно невозможно говорить о каком-то сравнении данных за какой-либо продолжительный период времени. Во-вторых, Федеральный закон «О потребительской корзине в целом по Российской Федерации» оставляет громадные возможности для махинаций со статистическими показателями. Например, закон указывает, что в потребительской корзине пенсионера в год должно быть 23 кг свежих фруктов, а каких фруктов, закон не указывает. Это же действует и в отношении всех групп товаров, которые входят в потребительскую корзину.
А на основе стоимости потребительской корзины, рассчитанной таким кривым образом, выводится показатель прожиточного минимума. РБК сообшает: «По-прежнему значительная часть прожиточного минимума — это продукты, и, по сути, только они и прописаны в структуре прожиточного минимума. В правительстве так его и рассчитывают — простым умножением продуктовой корзины в 2 раза». В конечном итоге получается, что неверная статистика накладывается друг на друга для выведения комплексных показателей, формируя, таким образом, абсолютно искаженную реальность. И можно было бы с этим смириться, но на ее основе принимаются управленческие решения различного уровня.
Сергей Селеев
Читать дальше:
- Росстат как учетчик
- 120 миллионов дачных «квадратов»: найдены новые жилищные резервы
- В плену у плана: в августе нас ждет очередной резкий рост стабильности
- Аномальное строительство: кто виноват в хорошей статистике?
- Подешевело все: прожиточный минимум снизили на 500 рублей
