Яндекс.Метрика

Потянем тягло: подушевые подати рассматриваются уже всерьез

Введение подушевой подати для людей, занятых, как выражается власть, «в тени», судя по всему, рассматривается уже серьезно. На днях в интервью «Российской газете» министр труда РФ Максим Топилин обозначил даже предполагаемый размер подати, которую планируется собирать с людей, которые не числятся ни работающими, ни безработными. Дело за малым – создать новое сословие.

Логика федеральной власти в данной ситуации проста — невидимые для неё люди, не платящие никаких отчислений, создают огромную нагрузку на бюджет в рамках парадигмы, которую принято называть «социальным государством». В первую очередь речь идет о пенсионных отчислениях и о взносах в фонд медицинского страхования.

Объемы серьезны. По разным оценкам только за счет взносов, которые бюджет платит за людей, которые не имеют учетного сословного статуса, федеральный бюджет теряет 300-500 миллиардов рублей ежегодно. Нагрузка на региональные бюджеты еще выше — бедные регионы тратят на взносы за неработающее население в фонды медицинского страхования от четверти до трети бюджетных доходов. Несколько иная картина только в регионах-донорах, где подобная проблема не стоит так остро. Причина проста — донорство чаще всего обеспечивается за счет эксплуатации разного рода природных ресурсов, которая, ввиду их осваивания корпорациями близкими к власти, создает дополнительную ресурсную базу, которая снимает остроту проблемы.

Вы не мешаете нам, мы не замечаем вас.

Еще по теме:

До наступление того, что ныне принято называть «кризисом», сложившаяся ситуация федеральные власти не сильно беспокоила: отчасти нагрузка была скинута на регионы (ТФОМС), а отчасти компенсировалась достаточными доходами бюджета с учетом примата социальной стабильности, который зачастую рассматривался как пакт о ненападении. Вы не мешаете нам, мы не замечаем вас.

С истощением ресурсной базы проблема вылезла наверх. Наложилось сразу несколько факторов. Во-первых, эрозия независимых от населенных не территорию доходов федерального бюджета ввиду спада нефтегазовых доходов. Во-вторых, приближение точки коллапсирующего риска пенсионной системы. В-третьих, негативные демографические прогнозы, обещающие в ближайшие годы серьезное уменьшение количества трудовых ресурсов. В-четвертых, наверняка был учтен и осмыслен опыт соседней Беларуси, где ввели «налог на тунеядство».

Общий градус риторики подразумевал дополнительный пафос справедливости.

Еще по теме:

Начались разговоры о повторении этого опыта — высказывания, комментарии, оценки. Тут стоит пояснить, что ситуацию уже тогда нельзя было свести к банальному способу решения проблемы недобора фондами средств с людей, которые уклоняются от взносов. Общий градус риторики подразумевал дополнительный пафос справедливости. Справедливо, когда все населенные на территорию являются ресурсной базой государства, справедливо, когда «услуги государства оплачивают все без исключения», справедливо, когда все учтены.

Немногочисленные комментарии различных скучных буквоедов, которые отсылали к Конституции, где труд обозначен как право, а не обязанность, и оперирующих термином «гражданин», лишь более рельефно подчеркнули складывающуюся задумку власти. На этом фоне пафос «налога на тунеядство» выводил этот «налог» за рамки юридических рассуждений, еще более подчеркивая более высокий статус справедливости. В этом пространстве даже критика неюридический природы такого «налога» автоматически исчезает, так как «налог» вполне легитимно приобретает подспудное содержание подушевой подати. Чем, собственно, подобное обложение, не привязанное к результатам деятельности, и является.

Людей, которые должны быть должны государству, надо было как-то обозвать и кодифицировать.

Еще по теме:

И тут возникла проблема. Людей, которые должны быть должны государству, надо было как-то обозвать и кодифицировать. Слов в актуальном словаре власти не оказалось, причем это было понятно еще с момента знаменитого высказывания Татьяны Голиковой о людях, «занятых непонятно чем». Такая же проблема возникла и с податями — введение податей уже обсуждается, а легитимного слова для их обозначения, кроме «налога», нет. Вопросы бы, конечно же, полностью снялись, если бы власть могла называть свои конструкции в соответствии с их природой, введя тягловое сословие и подушевую подать, а также формализовав понятия её откупа. Но, по понятным причинам, сделать этого нельзя.

Началось изобретение конструкций. Сначала говорили про «тунеядство», затем про самозанятость, потом про мифическую «тень», подразумевая под ней теневую экономику. И тут вылезла проблема — ничего из этого формальными учетными системами не предусмотрено: правового статуса нет ни у «тунеядцев», ни у самозанятых, ни у «теневиков». Ничего этого формально нет, а органы статистики, с цифрами которых и оперирует власть, не предусматривают прямого выделения тех искомых групп, которые не платят государству ничего, выделяя лишь скрытую, неформальную и теневую экономики и, соответственно, занятых в формальном и неформальном секторах. К первому относятся все те, кто работают в структурах, имеющих учетный статус юридического лица, а ко второму — остальные, в том числе и индивидуальные предприниматели. Все по международной унифицированной методике.

Получилось, что объекта у приложения возможного закона о податях попросту не оказалось — ни статуса, ни учетной системы не нашлось.

Пришлось придумывать, что нашло свое выражение в списке поручений по итогам послания Президенту Федеральному собранию от 5 декабря прошлого года. Одним из первых пунктов в этом списке идет «определение правового статуса самозанятых граждан». Указан и срок — 15 июня 2017 года.

Определить «самозанятых» в рамках существующего языка власти крайне непросто формально.

Еще по теме:

На первый взгляд, полугодовой срок выглядит явно избыточным и вызывает подозрение в том, что реальные податные инновации планируется вводить не раньше выборов 2018 года, пока лишь готовя для этого основу. Но можно посмотреть на вещи и иначе — определить «самозанятых» в рамках существующего языка власти крайне непросто формально, хотя неформально всем акторам все понятно — платить должны все, кто не имеет учетного статуса с точки зрения государства.

Приведем несколько примеров возможных каверн определения «правового статуса самозанятых». Пример номер один. Один условный самозанятый привлекает второго самозанятого для выполнения прибыльной деятельности, используя его труд. В итоге извлекает прибавочную стоимость за счет труда «наемного» работника. Налицо все признаки предпринимательской деятельности, которую, в рамках действующего законодательства, в самозанятость не вписать. Пример номер два. Деятельность индивидуального предпринимателя без работников. Кто он? Самозанятый предприниматель? Пример три. Деятельность женщины по уходу за, например, тремя детьми старше трех лет. Кто она? Самозанятая мама? И так далее. Непросто описать простую идею тягла (живешь, здоров, молод – плати) чуждым языком.

Это сугубо инструментальные вопросы, но есть и функциональный — сама фраза «правовой статус самозанятых граждан» несет в себе функциональное противоречие, которое необходимо как-то хотя бы прикрыть. Граждане формально имеют одинаковый набор прав и обязанностей. Следовательно, выделение группы с дополнительными обязанностями (в нашем случае по несению тягла) сопряжено с определенными рисками, связанными с внешним представлением перед «мировым сообществом».

Это серьезная заявка, заявка на окончательное закрепление тотальности государства.

Еще по теме:

Впрочем, эта проблема решаема и активно решалась в процессе выделения сословий и их документального оформления. В описываемом случае возникает лишь проблема масштаба, так как речь будет идти о создании самого крупного сословия из тех, кто до этого властью не замечался.

Это серьезная заявка, заявка на окончательное закрепление тотальности государства, присваивающего сословный статус практически всем населенным на территорию. Статус с конкретным набором прав и обязанностей. Кому-то охранять, кому-то воевать, кому-то управлять, а кому-то нести тягло. Говорить здесь о гражданах уже не приходится вовсе.

Именно этот процесс и можно считать главным, рассматривая генезис соответствующей риторики легализации, которая ныне оперирует «тенью». Остальное сугубо вторично, в том числе и оценки возможных последствий закрепления нового сословия.

Читать дальше:

Оцените новость: