Яндекс.Метрика

Создадим страну советов из сословия бояр

События последних недель показывают, что настала пора называть вещи своими именами. Время демократии в любом ее виде безвозвратно ушло. Игры в неё приводят лишь к разочарованию разночинной интеллигенции, которая до сих пор не освоила мета-язык служивого дворянства и бояр.

В преддверии безальтернативного принятия закона об общественном контроле в РФ, город и область начали активно готовить для него плацдарм — создавать предусмотренные законопроектом «субъекты общественного контроля». Таковых, по сути, всего два — общественные палаты и советы. Просто гражданин или группа граждан законом в качестве таковых не указываются и не могут пользоваться предусмотренными механизмами «контроля за деятельностью органов власти».

Палатам и советам в качестве рупоров общественности также побыть явно не удастся. Процедура их создания такова, что случайных людей или реальных непровластных общественников среди их членов оказаться попросту не может. С вероятностью 98% в состав всех этих советов и палат войдут исключительно люди, угодные власти. Один процент оставим на случайность — скорость создания тех же общественных палат такова, что вполне может оказаться, что заложенный в механизм фильтр назначения общественниками может дать сбой исключительно по причине спешки. Еще один процент спишем на веру в вовлечение — излюбленный способ местной власти бороться с противниками путем включения их хоть куда-нибудь на перевоспитание через «предлагай».

«Общественные [палаты и советы] работают формально, там сидят удобные люди, обсуждается удобная повестка, и тем самым не видна реальная картина жизни». Михаил Бабич на заседании Ассоциации законодательных (представительных) органов власти субъектов ПФО.

Еще по теме:

Все понятно заранее — созданная из «субъектов общественного контроля» сеть и будет олицетворять для власти то, что принято называть гражданским обществом. Удобное, управляемое и приближенное, теперь и «железобетонно» закрепленное федеральным законом. Вопрос в другом — а что все эти люди из палат и советов будут реально делать? Ответа на этот вопрос два. Во-первых, имитировать демократию, а во-вторых, выступать фильтром между объектом управления и властью. Вопрос с надоедливыми общественниками, мешающими работать, будет закрыт раз и навсегда — власть для неё станет недоступной. Общение будет строиться через «субъекты». При этом любой чиновник при случае сможет искренне удивляться недовольству со стороны «народа». Как так? Вон ДЛЯ ВАС сделали палаты, советы — обращайтесь туда, «критикуешь-предлагай». Уверены, что своего очевидного на первый взгляд лицемерия при этом чиновники не будут даже осознавать. Ведь правда создали, ведь реально сделали…

При очевидном уже сейчас функционале приближенной общественности, возникает явное понимание когнитивного диссонанса между двумя основными целями создаваемых структур. Внешняя оболочка из одного мира, где имеют смысл такие фразы как «гражданское общество», «свобода слова», «общественность», а внутреннее содержание — совершенно из другого, где власти жизненно необходима прослойка-фильтр между ей и объектом управления. Но эта очевидная проблема властью даже не осознается, мы в этом уверены — все настолько привыкли имитировать то, во что играют, что и риторика и стиль поведения давно въелись в мозг.

И это, собственно, и есть основная проблема. Имитацию реальная общественность по недоразумению и считает лицемерием. Но это не так — умение выражать в чужеродных терминах то, что происходит в реальности — это особенность мета-языка чиновников. И, хотя реальное содержание этих терминов с каждым годом становится все тоньше и тоньше, этот мета-язык продолжает действовать из-за особенностей государственной политики — страна хочет выглядеть как все приличные государства: с рассуждениями о свободе слова, демократии, пусть и суверенной, правах человека и прочем. Отсюда и продолжение использования мета-языка в законодательстве. И хотя это уже инерция, слова остаются теми же даже несмотря на последние события, которые практически дают карт-бланш на окончание заигрываний с чуждыми терминами путем наделения их другими смыслами.

И это вызывает непонимание у тех, кого ульяновский правозащитник Игорь Корнилов как-то метко окрестил «молодыми (и не очень) идеалистами». Эти люди не обучены мета-языку и воспринимают имитационные фантомы не де-факто, а де-юре. Общественные слушания они считают обсуждениями с участием общественности, выборы — процедурой выбора, демократию — равенством и т.д. И крайне удивляются, когда оказывается, что за всеми этими чужеродными терминами скрывается иная суть, вплоть до обратной. Возникает обида, разочарование, ненависть к власти и «этой стране» и другие артефакты, присущие тем, кто хочет что-то изменить с использованием предлагаемых механизмов, не осознавая, что никаких механизмов на деле им и не предлагается — они их додумывают сами. Но реальность оказывается иной, хотя язык у власти вроде тот же. Отсюда и рассуждения о лицемерии чиновников, «наплевании на народ» и о прочем.

Собственно, словарь вполне пора обновлять и признать, что закон об общественном контроле — это вовсе не закон об общественном контроле, а распоряжение монарха о купеческих собраниях для утрясания интересов по осваиванию казны под присмотром бояр и губернского дворянства, что импортное слово «коррупция» означает банальную сословную ренту, а всяческие общественные слушания – способ выявления реакционных разночинцев и юродивых. Если своими именами называть все вещи, то разочарования у «молодых идеалистов» будет на порядок меньше, а обвинять служивое дворянство в лицемерии будет моветоном. Может быть, создаваемые “субъекты контроля” смогут стать переводчиками?

Читать дальше:

Оцените новость: