О том, почему не бывает бывших наркоманов, о жутких последствиях употребления синтетических наркотиков и о том, почему наркоманов могут понять только наркоманы, в нашем репортаже из центра реабилитации «Свобода» – одного из немногих подобных центров в России, которые демонстрируют реальные результаты.
Наш канал в TelegramДеревянный коттедж в лесопарке недалеко от санатория «Итиль» выглядит респектабельно — большой участок, солидный забор, газон с мангалом, тишина. Дом вполне можно принять за жилье уважаемого человека или за часть турбазы, но это — реабилитационный центр для наркоманов «Свобода», открытый в 2014 году. Честно говоря, у нас, людей далеких от сумрачных наркоманских историй, были совершенно иные ассоциации с фразой «реабилитационный центр для наркоманов»: мрачные коридоры, закрытые палаты, стальные двери, нары и решетки на окнах. Или, как вариант, что-то из телевизионных репортажей о трудовой терапии — рота охраны вокруг сгорбившихся на грядках реабилитируемых в одинаковых робах. В обоих случаях образы укладывались в нехитрый диапазон между колонией строгого режима и крытой тюрьмой.
«У многих при слове реабилитационный центр возникает образ из 90-х: курятник, свинарник и поле в четыре гектара. Реабилитация заключалась в том, что они кормили кур, свиней и работали на поле, при этом их еще и не кормили. Здесь же нет никакой работы, иначе все устроено» – реагирует на наш культурный шок глава центра Иван.
Единственное, что сближает «Свободу» с нашими представлениями — это решетки на окнах, которые, впрочем, сразу и не заметишь, и режим — резиденты центра оказываются оторванными от внешнего мира.
Заходим внутрь дома и остатки не самых приятных ассоциаций растворяются. «Здрасте» – хором говорят молодые парни и девчонки, сидящие кругом в большом и светлом холле. Никаких роб, приятные лица, ни намека на ощущения того, что переходишь в «зону сумрака», которые неизбежно возникают, например, в наркологии.
«Вопрос лечения – это вопрос изменения личности»
Еще по теме:
Руководство центра нам поясняет, что эту зону медицинского сумрака ребята уже прошли — большинство наркоманов попадает в центр уже после медикаментозного лечения. Которое, впрочем, позволяет максимум снять ломку. Дальше — пустота и безысходность: статистика говорит, что курс наркологии вовсе не гарантирует избавления от зависимости, а лишь снимает её физические проявления.
У центра «Свобода» другая статистика. По словам Ивана, почти половина людей, прошедших через центр, приобретают стойкую ремиссию с первого раза. Дело в подходе.
«Вопрос лечения – это вопрос изменения личности» – хором поясняют консультанты центра, сами в прошлом наркозависимые, прошедшие через все круги «типичного наркоманского ада». Идея проста — бороться не с употреблением наркотиков, а с зависимостью: «Само употребление – это конечная цель зависимости, а зависимость – это все, что находится внутри, – обиды, воспитание, деструктивные отношения». Судя по всему, именно эта философия и является причиной того, что и руководство центра, и консультанты предпочитают вообще не использовать слова «наркоманы» и «пациенты» в отношении подопечных. Слова находятся другие – «зависимые» и «резиденты».
Наркотики — это следствие, а не причина.
Еще по теме:
«Признать себя наркоманом очень тяжело. Это огромный шаг, это основа изменения» – поясняет один из консультанты центра, рассказывая о важности наступления во время пребывания в центре определенной переломной точки. Именно в этом мы, находясь в центре, и замечаем границу между наркоманом и резидентом. Парадокс в том, что настоящим резидентом с надеждой на ремиссию наркоманы становятся как раз тогда, когда наконец признают себя наркоманом и начинают бороться с зависимостью, которая оказывается вовсе не наркотической. И это второе важное открытие, которое мы делаем: наркотики — это следствие, а не причина.
Причина чаще всего в другом — во внутренних проблемах, с которыми люди и пытаются бороться с помощью наркотиков. Просим ребят об этом рассказать и получаем целый вал историй, которые чаще всего сводятся к взаимодействию с родителями: «Я жил не своей жизнью, а так чтобы угодить своим родителям», «Мне родители не давали того, что я просил. Давали то, что хотели они сами». Конец историй поиска себя — в потере: проблемы наркотики отодвигают на дальний план и дальше начинаются те самые сумрачные наркоманские истории, которые оказались похожими друг на друга до мелочей.
Сначала алкоголь, затем «трава», потом соли или героин, ощущение крутости, потом проблемы с деньгами, появление веры в контроль, вынос вещей из дома, потом жизнь ради наркотиков, затем чаще всего тюрьма. Потом все заново с неудачными попытками бросить. Истории, похожие одна на другую и на повторяемые ежедневно в полицейских сводках. Это и есть зависимость.
И здесь нас ждало ещё одно откровение. Оказывается, не меньшей проблемой является зависимость родителей наркоманов, у которых складывается деструктивное поведение.
Ничего наркомана не остановит – ни дети, ни жены, ни одна смертельная болезнь родителей, ни тюрьма, вообще ничего. Только гроб остановит его.
Еще по теме:
«Сейчас вспоминаю это как сон. Каждый день одно и то же. Уже все всё знали. Все родственники, все в подъезде. Родителям все время говорил, что это в последний раз. Они много лет верили, что я брошу, и давали денег. Я не понимаю, как они верили в это. Видимо, хотели верить» – рассказывает типичную историю один из сотрудников «Свободы».
Подобные ситуации могут длиться годами. «Доходило до такого, что я жену просил мне инъекции делать уже сам не мог этого делать, она молчала» – рассказывает другой консультант, поясняя механизм подобной созависимости. Он прост — сочетание надежды и страха. Надежды на то, что сын, дочь, муж или жена бросят, страха перед необходимостью признать проблему и боязни ответственности за её решение.
Надежды всегда оказываются пустыми: «Ничего наркомана не остановит – ни дети, ни жены, ни одна смертельная болезнь родителей, ни тюрьма, вообще ничего. Только гроб остановит его». И именно в непонимании этого и есть вина, в первую очередь, родителей, которая осознается зачастую только на занятиях с ними, которые проводит реабилитационный центр.
Единственным человеком, который может спасти наркомана, оказывается мать.
Еще по теме:
Парадокс в том, что нас хором уверили, что единственным человеком, который может спасти наркомана, оказывается мать. Именно матери чаще всего и приводят детей на реабилитацию. Остальное — исключения, которых в центре вспомнили всего несколько. А как же жены? Оказывается, таких случаев практически не бывает: «Даже если сын с ней разговаривать потом не будет, у матери же первая мысль какая – он сдохнет. Если я его не спасу, он сдохнет, она готова идти напролом. Жена знает, что, в крайнем случае, – просто разведусь и уйду».
В комнате консультантов центра – расписание дня, где распорядок расписано поминутно. Директор «Свободы» Татьяна Малыгина поясняет: «Иначе никак. Люди просто банально не могут себя обслуживать, настолько они не приспособлены к жизни».
И это действительно так — первые дни и даже месяцы в центре резидентам, оказавшимся оторванными от внешнего мира, ничего не хочется — даже банальный уход за собой для них оказывается проблемой, настолько атрофируются базовые социальные инстинкты. Фактически, даже после признания своей проблемы, людям приходится банально заново учиться жить.
Базовая методика реабилитации подробно описывает этот период. Соответствующая книга про известную методику «12 шагов» лежит на столе. Есть там и про личностный рост, и про самоанализ, и про шаги признания и осознания проблемы. Но главное в другом — программа , как нам поясняют, «написана наркоманами для наркоманов», то есть с пониманием ситуации изнутри.
«Я любого психолога обману на тему всего связанного употреблением, но человека, который тоже употреблял, не обманешь. Поведение всех зависимых одинаковое» – поясняет Иван, раскрывая секрет успеха работы «Свободы».
Мой наркоман никуда не денется, он навсегда останется при мне.
Еще по теме:
Секрет прост – реабилитацией зависимых занимаются наркоманы в стойкой ремиссии и клинический психолог. Нам говорят, что «зависимого человека понимает зависимый даже лучше, чем психолог», и это не требует доказательств — достаточно просто побывать в самом центре. Если бы понимания не было, то вряд ли бы он вообще существовал в подобном виде — неизбежными были бы сумрачные картины из наших представлений: роты охраны, робы и руки в гору, а не мирные беседы молодежи, сидящей в круг.
Остальное — обкатанный механизм: выявление проблемы, её признание, анализ, принятие и так далее. Но на деле речь скорее идет о восстановлении личности как таковой, иногда вплоть до восстановления навыка самостоятельно завязывать шнурки.
У зависимых от них первые полгода на реабилитации мозг вырублен, они просто отходят от наркотиков.
Еще по теме:
Именно от глубины падения в пропасть зависит и срок реабилитации. Рекорд центра — 16 месяцев. Именно столько понадобилось для реабилитации «солевому» наркоману. И тут мы слышим еще одно неожиданное заявление. Оказывается, с опиумными наркоманами было проще, им для реабилитации чаще всего хватало полгода.
«Тяга к солям в тысячу раз сильнее, чем к героину. Историю наркологии переписывают заново, наркологи еще до конца не разобрались как работают новые наркотики и как лечить» – поясняет Иван. При этом у «синтетики» есть явная точка невозврата, когда дальше… дальше ничего: «человек становится дураком, шизофреником». По словам наших собеседников, сейчас в психбольницах такими людьми «забиты целые палаты».
Увы, но именно зависимые от «синтетики» ныне составляют подавляющее большинство из резидентов «Свободы», что значительно увеличивает срок реабилитации «солевых» наркоманов. «У зависимых от них первые полгода на реабилитации мозг вырублен, они просто отходят от наркотиков. Они очень плохо выходят из организма, очень тяжело» – поясняет Иван.
Но достигаемые ульяновской «Свободой» результаты позволяют матерям надеяться на лучшее. Практически 50% стойкая ремиссия с первого раза — это отличный результат. Бывшие наркоманы возвращаются к нормальной жизни… Но нас в «Свободе» тут же поправляют: «бывших зависимых не бывает, мы говорим «выздоравливающий» или «не выздоравливающий».
«Зависимый я на всю жизнь. Мой наркоман никуда не денется, он навсегда останется при мне. То, что дала мне реабилитация, это то, что я с ним могу жить комфортно, я живу своей жизнью, а не жизнью этого наркомана» – подытоживает один из резидентов центра.
Читать дальше:
- Игорь Корнилов: Врачи на «минном поле» российского законодательства
- На брошенном рыбзаводе закидывают удочку с наркотиками
- Больных ВИЧ и туберкулезом внесут в реестр и пересчитают
- Битва за покойников
- Дмитрий Малых: «Правоохранителей ввели в заблуждение»
