«Пора покончить с разговорами о том, горят сланцы или нет» Две недели назад мы писали про тайны сланцевых рудников. Внимательные читатели наверняка заметили, что в их истории осталось ещё много белых пятен. Мы продолжили наше исследование одной из самых темных страниц недавней истории Ульяновской области и выяснили несколько крайне интересных фактов, связанных с теплоснабжением Ульяновска в 30-е годы.
Наш канал в TelegramВообще, удивительно, насколько быстро забывается история. С момента закрытия рудников прошло всего 60 с небольшим лет – время жизни одного поколения, а память об их истории осталась только в пожелтевших архивах и в легендах. Хотя именно то, что вокруг рудников успели сложиться полумистические сказания, позволяет утверждать, что в их истории было что-то такое, что люди попросту предпочитали не вспоминать, прикрываясь легендами и сказаниями. Так бывает очень часто, взять, например, ульяновский ГУЛАГ или «чапланку». Что же было такое в рудниках, что заставляло людей как можно реже о них вспоминать?
Ответ простой – изматывающий каторжный труд. Добыча сланца велась полностью вручную. На соседском кашпирском руднике (около Сызрани) имелись аккумуляторные электровозы для передвижения вагонеток, электромолотки и кое-какие средства механизации ручного труда. На захарьевском, центральном и ундоровском рудниках не было и этого минимума. Вагонетки со сланцем толкали вручную, крепильщики и забойщики работали в чудовищных условиях, вручную прорубаясь сквозь породу, зачастую стоя по колено в воде.
Не хватало даже элементарных средств защиты. О резиновых сапогах или рукавицах работники могли лишь мечтать. Да и жилищные условия оставляли желать лучшего – на центральном руднике жили в землянках, на захарьевском – в полубараках. Кроме всего прочего, тут же жил и «спецконтингент», попросту говоря уголовники – «условщики». Неудивительно, что многие считали работу на рудниках хуже самого страшного наказания и буквально упрашивали взять их на фронт, пусть даже и в штрафбат…
Интересно, что эта изматывающая работа в адских условиях была, по сути, бесполезной. В топливном балансе города 1944 года сланцы не фигурируют вовсе. Причина этого в том, что хозяйственники всячески уклонялись от сжигания сланцев. Действительно, специальных печей для сжигания сланцев не было, а при сжигании в обычных печах приходилось решать сразу несколько серьёзных проблем.
Основная причина, по которой от сланца отказывались, формулировалась просто – «он не горит». Действительно, топить сланцем обычные печи намного сложнее, чем дровами. Необходимо обеспечить доступ в топку большого количества воздуха, дробить и подготавливать сланец к сжиганию, а главное – постоянно убирать отходы горения. Зольность нашего местного сланца достигает 60 процентов, т.е. больше половины от веса топлива уходит в отходы. Из-за этого даже печи с большими колостниками в зимний период приходилось чистить не реже двух раз в день…
«Пора покончить с разговорами о том, горят сланцы или нет»
В 1945 году в местных газетах началась активная кампания по пропаганде сланца. Регулярно печатались «рецепты» его успешного применения как топлива, приводились списки успешно использующих сланец предприятий, велась и другая информационная работа. Например, кандидат физико-математических наук М.Саввинов писал в «Ульяновской правде» от 28 февраля 1945 года с истинно коммунистическим максимализмом – «нам кажется, что пора покончить с разговорами о том, горят сланцы или нет».
Такая декларационная позиция в те годы была среди руководства области весьма популярна и в итоге нашла свое выражение в постановлении обкома ВКП(б), в котором прямо и без лишних «уговариваний» предписывалось использовать сланец для отопления. Только после этого дело пошло – к середине 1945 года сланец использовали: завод им. Володарского, пивоваренный завод, сельскохозяйственный и педагогический институты, областное управление наркомсвязи и целый ряд трестов.
Но даже после этого пропагандистская кампания в прессе не закончилась. «С большими перебоями работает баня №2, … надо бы перевести её на сланцы» – пишет всё та же «Ульяновская правда».
Причина такой настойчивости объясняется достаточно просто. Дело даже не в недостатке леса и не в желании сэкономить, а в том, что на складах «Гортопа» к середине 1945 года накопились настоящие горы сланца. И хотя всем более-менее вменяемым «ответственным товарищам на местах» было понятно, что использовать сланец для топки обычных печей – абсолютно бесперспективно, приходилось внедрять «альтернативное топливо» любым способом.
Для того, чтоб представить действительные масштабы добычи и, соответственно, запасов «Гортопа», достаточно сказать, что лишь за период с 1.01.1945 по 6.04.1945 года из рудников на грузовиках было вывезено более 2000 тонн сланцев. Приблизительно в то же время рассматривались и возможности перевозки сланца на баржах. Предполагалось, что процесс загрузки и выгрузки сланцев будет автоматизирован путём применения ленточных транспортеров РТ-20 и «Ленинец», а груженые баржы проследуют до левобережной части Ульяновска (район нынешнего порта мостоотряда), где после разгрузки сланец будет разводиться по складам железнодорожным и автомобильным транспортом. При этом электроснабжение ленточных транспортёров на месте разгрузки планировалось возложить на получателей сланца (в основном на строительные организации и УлЗИС), но эту затею в полной мере реализовать не удалось.
Столь оптимистические планы основывались на «новациях», которые (вполне в духе того времени) базировались на «оптимизации использования рабочей силы». Проще говоря, с 1944 года на рудниках крепление лавы стало производиться не одновременно с выемкой сланца, а поочередно. Не стоит и говорить, что при этом резко возрастает вероятность быть заваленным породой, но ради увеличения скорости добычи решили, по-видимому, пренебречь опасностью для забойщиков. Да и с крепями стали обращаться более просто – использовать некачественную древесину, уменьшать частоту крепления и т.д.
Это подтверждают и цифры. Так, на начало 1945 года из 2600 погонных метров горных выработок 1425 было полузавалено, а 200 – завалены полностью. В то же время год назад полностью заваленных выработок было всего 50 метров, да и те в основном в начале шахт.
Закончилась эпопея со сланцами вполне ожидаемо – в 1947 году начала работать ТЭЦ-1, и сланец полностью утратил свою актуальность. Хотя это слово вряд ли подходит к ситуации. Скорее, люди вздохнули с облегчением, избавившись от сланца. Помог ли он горожанам выживать?
Скорее нет, чем да. Хотя на первый взгляд 600 с лишним тонн добычи в месяц выглядят достаточно внушительно, вспомним о высокой зольности сланца и о его низкой теплотворной способности. В районе Кашпирского рудника (около Сызрани) работала баня на 500 человек, на которую в день уходило 6 тонн сланца. Несложно подсчитать, что если бы декларационное предложение из «Ульяновской правды» о переводе бани №2 на сланец было бы воплощено в жизнь в полной мере, то только на эту баню в месяц уходила бы треть всей добычи рудников. Столь мизерное «влияние» сланца подтверждают и топливные балансы города. Напомним, что в 1944 году сланец в балансе вовсе не упоминается. В 1945 же году его доля составила несколько процентов.
Если же учесть, что сланец перевозился автотранспортом (автомобилями ЗИС-5), то можно сделать и вовсе парадоксальный вывод – даже просто перевозка сланца себя мало окупала. По заводским данным контрольный расход топлива у ЗИС-5 составляет 41 литр на 100 км. С учётом небольшого удельного веса сланца, его в стандартный кузов ЗИС помещалось приблизительно 1,5-2 тонны. От ближайшего склада «Гортопа» до ундоровского рудника по прямой приблизительно 45 километров, путь в оба конца, соответственно, потребует в идеальных условиях затраты 40 литров бензина. На деле, с учётом зимних дорог и того, что реальная дорога далека от прямой, можно принять и 60 литров. Удельная теплота сгорания сланца (без учёта зольности) – 9600 кДж/кг, бензина – 44 000 кДж/кг. Если учесть зольность, а также среднее КПД сгорания сланца, то окажется, что ЗИС-5 вёз в кузове примерно 3800 кДж «энергии», затрачивая на путь примерно 2640 кДж «энергии» бензина. Разница невелика – итоговая «прибыль» от «операции» эквивалентна 26 литрам бензина. Так почему же сланец всё-таки использовали?
Причина – в решении на уровне «центра» об использовании местного топлива. Это решение было принято ещё в гражданскую войну, но о нём вспомнили и в Великую Отечественную. Именно этой директиве мы обязаны появлением масштабных сланцевых рудников и торфоразработок на территории области. Местные власти просто не могли пойти против воли центра. Поэтому даже вопреки здравому смыслу велись масштабные разработки, несмотря на нерешенную транспортную проблему. А вот в начале 20- годов об этом думали в первую очередь, но это тема отдельного рассказа.
