Сколько в Ульяновской области гражданского общества в цифрах? Вопрос не настолько глуп, как кажется: анализ деятельности стартовавшего в августе прошлого года в области «Открытого правительства» позволяет дать на него вполне точный ответ. Гражданским обществом у нас назначено около 200 человек. Для власти эти назначенцы и есть народ.
Наш канал в TelegramОткуда появилась эта цифра? Арифметика проста – это сумма количества членов общественных палат, общественных советов при министерствах, созданных в рамках «Открытого правительства», и экспертного совета при правительстве области.
Не секрет, что все эти структуры имеют имитационный характер. Мы про это неоднократно писали, поэтому повторяться смысла не видим. Общественность у нас назначается и утверждается, от неё хотят слышать ровно то, что ждут. Федеральный тренд «Открытого правительства» в этом плане ничего не меняет.
«Главной целью системы является организация эффективного взаимодействия власти и гражданского общества, внедрение реальных инструментов участия последнего в процессе принятия решений», – говорится на сайте областного правительства. Формулировка этой цели изначально ущербна по простейшей причине – инструменты взаимодействия априори предлагается изобретать структурам власти. Очевидно, что для реального гражданского общества это неприемлемо. Механизмы получаются изначально нерабочие, сугубо имитационные.
Вполне очевидно, что такой подход вместо снятия градуса напряжения в обществе приводит лишь к его нарастанию. Любого нормального человека эта никчемная «общественная» возня вокруг власти лишь раздражает, а большинство «общественников» по полному праву воспринимаются мухами-прилипалами, кружащимся вокруг гниющего тела власти в поисках статуса, ресурсов или просто пафоса.
Но эта ситуация полностью устраивает нашу областную власть. Ей, как мы постоянно повторяем, гораздо проще и удобнее работать с имитацией объекта управления, нежели реально спускаться на землю.
При этом в реальных механизмах сотрудничества наша власть действительно заинтересована. Этот реальный интерес вызван накоплением жирка, вызванного несменяемостью власти. Жирок этот состоит из вопиюще некомпетентных людей, которых надо «за заслуги» обязательно пристроить. Причем пристроить с учетом их мифического статуса. За годы правления нынешнего губернатора этих «пристроенных» в органах власти стало большинство. Из них действительно профессионалов, или (хотя бы) людей, опирающихся на профессионалов, минимум.
Ситуация настолько чудовищна, что стала очевидной даже для небожителей-властей. Кардинальный способ решения проблемы – разогнать всех «пристроенных» и «обязанных» вместе с их свитами – не проходит по политическим причинам. Второй вариант – опору на реальную экспертизу – можно было бы вполне воплотить в жизнь с помощью действующих механизмов взаимодействия с экспертным сообществом. Но не сложилось. Проще оказалось действовать по привычному постмодернистскому сценарию – наплодить очередных симулякров и придумать новый виртуальный объект управления.
Вообще, такой подход – отличительный стиль управления действующего губернатора области. Любому вменяемому аналитику ясно, что именно симулятивные структуры управления – одна из основных причин убогости области по сравнению с соседями.
У многих соседей по ПФО те институты, которые у нас превращаются в бредовые профанации, реально работают и позволяют как минимум зашторивать некомпетентность управленцев среднего и высшего звеньев, а как максимум – создавать результативные рабочие модели. За примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить Татарстан или Пермь. Да, регионы богаче, и не настолько жестко завязаны на чихи федералов, как дотационная Ульяновская область, но некоторые механизмы работают даже в столь же убогих регионах, как и наша область!
У нас же – пустота и падение по нисходящей в никуда, сопровождаемое авторитарными хотелками лично губернатора – колобками, буквами «Ё» и прочими креативами, совмещенными с поигрушками а-ля Эллочка-людоедочка – центрами нанотехнологий, министерствами инноваций и т.д.
В среду будет утверждена как минимум половина списка экспертного совета при правительстве Ульяновской области в рамках «Открытого правительства». Казалось бы, это то, чего реально не хватает области для достижения хотя бы минимального качества управления. В списках даже проскальзывают приличные фамилии, которые однозначно не ассоциируются с поведением бюджетной пиявки и обладают реальной экспертизой.
Но совет этот работать не будет, так как это в принципе невозможно. Слово «экспертный» в данном случае также далеко от реальной экспертизы, как и слово «общественный» в названии разнообразных палат и советов от реального гражданского общества.
Что может реальная общественность? Указать на проблему, задать вопрос «ЧТО».
Что может назначенная общественность? Указывать власти на указанную властями проблему.
Что может реальная экспертиза? Ответить на вопрос «КАК». Как сделать так, чтобы решить проблему.
Что может экспертиза, назначенная из назначенной общественности? Плодить симулякры третьего порядка.
Причина банальна. Обладание экспертизой – это реальный ресурс того или иного эксперта. Очевидно, что делиться бесплатно этим ресурсом не один вменяемый человек не будет. А это значит, что вступая в «советы», все без исключения эксперты исповедуют одну из двух простых тактик. Первая – изображать реальную экспертизу ради статуса. Вторая – проводить реальную экспертизу ради собственных целей.
Обратим внимание на то, что в обоих случаях эксперты преследуют какие угодно цели, кроме тех, которые декларируются положениями об экспертном или общественном советах. Экспертизы не получается, получается решение частных вопросов. Естественно, что ценность такой экспертизы если и есть, то только ритуальная, для отчетности «Открытого правительства». Получается очередной «жирок». Общественные институты становятся очередной возможностью «выдать статус», т.е. полной профанацией.
Очевидно, что платить экспертам за их экспертное мнение область не готова. Но почему бы тогда не задействовать другие механизмы, которые с успехом применяют другие регионы? Экспертизу отраслевых сообществ, саморегулирующихся организаций, общественных организаций? Ответ на этот вопрос очевиден. Наша власть боится реальной встречи лицом к лицу с настоящим гражданским обществом, не завязанным тем или иным способом на власть. Боится панически и всячески этот момент оттягивает. Боится, по сути, народа. Боится услышать правду, боится расписаться в своей некомпетентности, боится потерять остатки «хорошей мины при плохой игре», боится разрушить свой хрустальный замок из приближенного «народа» и тотально купленных СМИ, работающих исключительно для услаждения власть имущих. Хочет слышать только то, что хочет услышать и ничего более. И именно этого и ждёт от «общественных» палат и «экспертных» советов.
