Удивительный талант обнаружился у симбирского-ульяновского краеведа Ивана Сивопляса. Не имея специального образования, к своим краеведческим рассказам для местных газет и журналов он сам рисует иллюстрации – очень своеобразные и забавные. Рассматривать их детали – немалое удовольствие. С разрешения автора мы публикуем некоторые его работы. Часть из них сопровождается пояснениями другого местного краеведа – архивиста Антона Шабалкина. Увлекательного Вам просмотра.
Наш канал в TelegramСветлейший князь Кирила Власатый (птенец гнезда Петрова) Сер. 1990-х гг.
В тот период Сивопляс работал заведующим читальным залом архива. Как раз в тот период был немалый всплеск интереса к истории, и в читалку валом валили самые разнообразные личности. И Иван либо служил им лоцманом в океане архивной информации, либо старался тактично «завернуть» неадекватных субъектов. Некоторые его постоянные клиенты-исследователи удостаивались или прозвища (напр. Вячеслав Николаевич Ильин – Седоголовка), или, реже, графического воплощения (иногда и того и другого). Про создание рисунка сам Иван рассказал в опубликованном интервью. Как ни странно, в моей памяти совершенно не отложился человек, ставший прототипом «светлейшего птенца». Не уверен, что и сам автор рисунка сейчас сможет вспомнить его фамилию.
Стоял на стрёме Фомка-канделябр Ок. 1995 г.
Криминальные и околокриминальные сюжеты в 1990-е гг. у Сивопляса встречались довольно часто. Причём они создавались иногда на основе материалов архивных дел (напр. о налётчиках-грабителях в масках в годы 1-й русской революции), а иногда в роли бандюганов выступали вполне конкретные люди из современного окружения.
Фомка-канделябр – такого прозвища удостоился изредка посещавший архив в тот период престарелый доцент пединститута Николай Дмитриевич Фомин (1912-1997). О нём имеется отдельная статья в «Ульяновской-Симбирской энциклопедии». Фомин окончил историко-филологический факультет педагогического института. В 1949-1957 гг. работал в горкоме и обкоме ВКП (б). В 1952 г. стал кандидатом исторических наук и преподавал в областной партшколе. В 1957-1991 гг. работал в УГПИ-УГПУ. Со сталинских времён был одним из самых ортодоксальных ульяновских идеологов (эдакий «местный Суслов»). М.Х. Валкин вспоминал, как Фомин придирался к отсутствию ленинских цитат по поводу и без повода в экспозиции краеведческого музея, строчил по этому поводу письма в обком. Легендой ВУЗа стало то, как студентов доцент заставлял заводить тетрадки и вести в них биографическую хронику жизни В.И. Ленина. Причём всё это доводилось до такого придирчивого формализма, что вызывало у многих стойкое неприятие и педагога и его предмета. Студенты его побаивались. Естественно, он же был и одним из ведущих персонажей студенческих рассказов 1960-х – 1990-х гг.
В то же время Н.Д. Фомин принимал участие в издании ряда книг по теме Ленин и Поволжье, был среди тех, кто ходил к 1-му секретарю обкома КПСС А.А. Скочилову, пытаясь отстоять (увы, безуспешно) Дом Свободы (быв. губернаторский) и т. д.
Прозвище канделябр, видимо, вызвано ассоциацией с небольшой, сухопарой, по-старчески сутулой фигуркой Николая Дмитриевича. Возможно, на криминальную роль на рисунке повлияло то, что Фомин был доцент (прозвище главного героя в комедии «Джентльмены удачи»). Рисунок выполнен ещё при жизни Фомина.
На стене под левой рукой Фомки-канделябра изображена фигурка с подписью «Павлик». Этот персонаж также имеет реального прототипа. В переулке Гоголя, в доме № 8 проживает семья, состоящая из весьма крупной мамы (папу я не помню) и троих её детей. Старший загремел во 2-й пол. 1990-х гг. в тюрьму за убийство какого-то алкоголика. Младшая дочка сейчас, наверное, уже старшеклассница. А в сер. 1990-х гг. ей было года 2-3. Старший и младшая были беленькие, а вот средний – Павлик – стал «дитём дружбы народов». Его мать работала прачкой при одном из ульяновских училищ (связи, техническом или авиационным – не помню). А в 1980-е гг. там училось немало могучих красавцев-негров. Павлик в детстве был очаровательным «чунга-чангой» светло-шоколадного цвета. Жалею, что тогда его не сфотографировал. С возрастом Павлик несколько посветлел. По поводу цвета кожи не комплексовал. Был заводилой детских игр в переулке. Отслужил в российской армии. Как и где живёт ныне, женился ли – не знаю. В ивановской мифологии у Павлика тоже была какая-то роль. То ли сына вождя какого-то племени, то ли маленького людоеда. Но подробности, увы, стёрлись в моей памяти.
Вныматильна слюшаю барябан Сер. 1990-х гг.
Кавказцы, преимущественно армяне, занимают завидное место в творчестве Сивопляса.
Во-первых, школьное детство Ивана проходило в Армении. Там тогда служил его отец – полковник Эдуард Иванович Сивопляс. Сивопляс-младший даже записан был в школьном журнале не как Иван, а как Ваня Сивопляс – у армян распространены имена уменьшительно-ласкательной формы с точки зрения русского языка. Иван много рассказывал про своего приятеля («Мой Армянский друг»), участвовавшего в нач. 1990-х гг. в вооружённых стычках с азербайджанцами и даже убивавшего пленных.
Во-вторых, Иван занимался переводами «горячей» и чувственной поэзии армянского поэта Наапета Кучака.
В-третьих, в середине 1990-х напротив церковного крыльца архива строился коттедж, принадлежащий ныне господину мэру А.П. Пинкову. А изначально здание, сменившее, кажется, уже пять хозяев, возводилось для какого-то армянского бизнесмена. И на строительстве работала колоритная армянская бригада. Выходя подышать свежим воздухом или погреться на солнышке на церковное крыльцо, мы могли любоваться на их труд и взаимоотношения.
Рисунок выполнен на куске грубого серого картона, использовавшегося в архиве для подшивки дел и упаковки связок. Для публикации в газете его (как и некоторые другие работы Сивопляса) высветлили. Ныне данная работа храниться у меня (с удивлением вчера (15 мая 2010 г.) это обнаружил).
Боярин Богдан Хитрово 1996 г.
Один из первых рисунков Сивопляса на непосредственно краеведческую тему, с изображением исторического персонажа. К тому же данная работа в отличие от многих датирована. Как раз в ту пору впервые поднимался вопрос о сооружении памятника основателю Симбирска к грядущему в 1998 г. 350-летию города, и проводились соответствующие конкурсы. А отдельные националисты клеймили в листовках и прессе Богдана Матвеевича, называя его «собакой преисподней» и выставляя главным истребителем народов Поволжья.
Вероятно, вся эта кампания и вдохновила Ивана на создание образа своего Хитрово, которого, уж точно, с другими не спутаешь.
Мне этот рисунок нравился и компоновкой, и самой графикой, поэтому я попросил Ивана сделать копию. Но он нарисовал мне осенью 1996 г. совсем другой вариант, в цвете – Хитрово-воин в шлеме и латах.
Белобандит Ок. 1993-1995 гг.
Это товарищ – БЕЛОБАНДИТ
на Революцыю
волком глядит!
Следи за ним, товарищ,
в оба –
и будет бессильна
буржуев злоба!
Ранний, как сказал бы искусствовед, Сивопляс. Ещё не выработался характерный стиль с жирными линиями, большими заливками чёрным цветом, многочисленными деталями (цветочки, птички и т. д.). Пародия-перепев (если угодно – подражание, цитирование) Окон РОСТА В.В. Маяковского, М.М. Черемных, Дени и др. Впрочем, Окна РОСТА тоже восходили к лубочной традиции лаконичного выразительного рисунка, сопровождаемого запоминающимся текстом. Похожий на паука Белобандит с пятью конечностями (пятиконечный, как Красная Звезда, Белобандит!) был нарисован на обороте какого-то тонкого листа. Он висел в «предбанничке» церковного крыльца архива, встречая посетителей.
Сохранился ли этот рисунок – не знаю. В числе ещё восьми чёрно-белых работ Сивопляса он был переснят на микофильмирующем съёмочном аппарате системы «Докуматор» (фирма «Карл-Цейс Йена», ГДР) в 1997 или 1998 гг. Во 2-й пол. 1998 г. в микрофотолаборатории архива окончательно и бесповоротно закончилась плёнка, и дальнейшая пересъёмка работ Ивана на «Докуматоре» стала невозможна.
Остаканься с миром Ок. 1994-1995 гг.
Классический сивоплясовский сюжет. Первый (или один из первых) вариантов изображения пасхального попика с гранёным стаканом. Позже делались повторения.
Мне больше всего нравится именно этот вариант – лаконичный, выполненный, казалось бы всего парой-тройкой линий и чёрных пятен. Сивоплясовские попы сочетают в себе, пожалуй, черты одновременно и попа и Балды из пушкинской сказки. С одной стороны, в них присутствуют те негативные черты священников, которые были неоднократно высмеяны в бытовых русских народных сказках (в некрасовской поэме “Кому на Руси жить хорошо” батюшка вопрошает мужиков: “О ком слагаете вы сказки балагурные, и песни непристойные, и всякую хулу?…”). С другой стороны – чисто мужицкая ширь и удаль – выпить, али что ещё сделать, так уж от души! Противостояние руководства епархии и архива, к счастью, никак не повлияла на симпатичные образы сивоплясовских батюшек.
В надписи – характерный для Ивана приём стилизации под древнерусские (церковные) правила написания текста – с титлами, выносными буквами, правилами старой орфографии.
Б.М. круль Пипин Короткий Ок. 1995-1996 гг.
Божией милостью король Пипин III Короткий был родоначальником династии Каролингов и правил франками (германскими племенами, а не бывшей французской валютой) ещё аж в середине 8-го века. Официально был коронован в 752 г. А год спустя лично папа Римский, коему нужна была военная поддержка от захватчиков, оттяпавших часть папских земель, миропомазал Пипина и его сыновей, предписав избирать королей только из этой фамилии. Так, собственно, и возникла знаменитая династия.
Широко известна английская народная песенка, переведённая С.Я. Маршаком:
Король Пипин был очень мал,
Но выстроил дворец.
Из торта стены заказал,
А крыша – леденец.
Из пастилы сложили печь,
И был дворец готов.
А от мышей его стеречь
Приставили котов.
Вряд ли реальный Пипин, которому пришлось очень много воевать и скакать верхом был таким пухлым и пузатым, как на рисунке Ивана. Впрочем, король франков имел к рисунку лишь слабое отношение.
В архиве прозвище Пипин короткий за невысокий рост в сочетании с горделивой осанкой получил Сергей Кузьмич Гребнев (1936-2007), некогда, в ныне далёком октябре 1985 г. принявший меня на работу в архив. Он возглавлял в 1984-1996 гг. архивный отдел и был одним из немногих его начальников, имевших историческое образование. В отличие от последующих начальников архивного отдела не проявлял высокомерия по отношению к подчиненным. Служебной машины не имел. Ходил на работу и с работы пешком. Наряду с другими мужчинами архива участвовал в различных работах. Активно трудился на субботниках. Правда, на собраниях выступал уж очень утомительно для слушателей. Это дало повод мне поместить в стенгазете к Новому, 1991 году следующую эпиграмму:
Кузьмич ужасно деловит,
Значительно молчать умеет,
Имеет импозантный вид
И за архив душой болеет.
Но, упаси Аллах,
Его доклады слушать.
Воды в них много так,
Что просто вянут уши.
Эпиграмма не имела никаких негативных последствий для автора, хотя С.К. Гребнев, естественно, обиделся. Кстати, он один из немногих архивных руководителей такого ранга, о ком у подчинённых сохранились преимущественно добрые воспоминания.
Прозвище Пипин Короткий придумала, если не ошибаюсь, секретарь директора, а позже зав. читальным залом архива Лариса Николаевна Денисова, любившая литературу про западноевропейские династии. Сам Сергей Кузьмич и не подозревал, что посвящённые хихикали в его адрес, глядя на работу Ивана. Впрочем, на сивоплясовском рисунке король не имел портретного сходства не только с реальным королём, но и с Гребневым. А был близок скорее фольклорному образу маленького короля из маршаковско-английской песенки. То есть, образ зажил самостоятельной жизнью вне зависимости от своих прототипов.
В этом рисунке ярко проявился приём, который Иван позже широко использовал – фоновая чёрная заливка. Эдакий современный вариант античных краснофигурных росписей, когда изображением на амфоре был рисунок, сохраняющий рыжий цвет незакрашенной глины, а всё вокруг покрывалось чёрной краской.
На рисунке присутствуют характерные для Сивопляса птички. Причём в нарушение всех законов природы и художественной перспективы пташки размером с башни расположенных вдали крепостей. Хотя, не исключено, что этим как раз подчёркивается мизерность фигурки важного короля.
Символика куцехвостого петуха, сидящего на указующей длани, на фоне полной луны, мне не совсем ясна. Возможно, это намёк на мелочность величия сказочного короля. Как-никак на руке сидит не сокол, а всего лишь петух. А также на петушинную гордыню и кичливость Пипина.
Агрегат (Значит супер) Ок. 1996 г.
По мифологии, творцом коей был Сивопляс, мужчины архива делились на мрачных и жутких Людей Босса и на противостоящих им светлых личностей – Повстанцев. Лидером первых был Босс – зам. директора по АХЧ Виктор Николаевич Разин, вторых – Лидер – работавший в каталоге архива капитан 3-го ранга в отставке Альберт Васильевич Радыльчук. К «нашим» – Повстанцам относились сам Иван, а также фотограф Сергей Борисович Маньков и я.
Люди Босса, согласно легенде, были страшней и ужасней итальянской мафии, японской якудзы и террористов Бен Ладена вместе взятых. Костяк этой преступной группировки составляли следующие личности.
Коля-агрегат. Прообраз – подсобный рабочий Николай Андреевич – пожилой мужчина, живший по соседству с Боссом на улице Бебеля (зона влияния людей Босса, куда попасть страшнее, чем в Гримпенскую трясину или кратер вулкана). Николай Андреевич был высокий, сутулый, с крупными заскорузлымими ручищами и мрачным лицом. Над большим носом и тёмными глазами нависали густые чёрные брови. Николай Андреевич был немногословен. Когда при работе не сходились какие-то детали, он предпочитал не вникать в суть, а «подгонять» одно к другому могучими ударами молотка, сопровождая сие действо комментариями в нецензурной форме. Причём, присутствие посторонних людей его не смущало. Так, собирая выставочную витрину в читальном зале архива, он не обращал внимание на присутствие маститых краеведов и юных студенточек. А от души дубасил молотком и изрекал идиомы, свидетельствовавшие о его интимной близости со всеми инструментами, стойками, гайками и т. п. Николай Андреевич сдавал комнату в своём доме армянам, торговавшим на рынке, и как-то притащил на работу доставшийся ему от них импортный порножурнал. Это обогатило мифологический образ Коли-агрегата – он стал считаться ещё и секс-символом среди Людей Босса. Основной же составляющей образа была могучая грубая сила и склонность сперва действовать, а потом думать. В творчестве Ивана был сюжет, основанный на реальном рассказе Николая Андреевича. Однажды в деревне отец попросил его забить корову. А молодой Коля так долбанул несчастное животное, что оно рухнуло, придавив собой папашу… Обошлось, впрочем, без человеческих жертв. По ивановой версии Коля не раз сражался и со слонами, всегда, естественно, одерживая сокрушительную победу. Не зря девизом Агрегата было: «Коля – значит СУПЕР!».
Лёха-динамит. Этого прозвища удостоился по контрасту со своим флегматичным характером архивный шофёр Алексей. Он многое знал о попойках тогдашнего директора архива Александра Валентиновича Поломодова и Босса, развозил их по домам. Но был ещё менее многословен, чем Коля. В разговорах он, как правило, загадочно улыбался. Сие, по мифологии, означало, что он очень много знает о мрачных деяниях Людей Босса во всём мире, но умеет молчать.
Гоша-марафет. Так стал называться приходящий электрик Игорь. Он был отнесён к Людям Босса по формальному признаку подчинённости. Образ Марафета был разработан менее других.
В рисунках Ивана все герои не имели портретного сходства, являясь скорее символами «истинного лица» того либо другого персонажей. Например, у реального Николая Андреевича вовсе не было шрама, пересекающего всю левую сторону лица.
Агрегат был нарисован на куске картона в чёрно-белых тонах, а затем тонирован цветными карандашами. Характерно присутствие слова «BOSS» на пряжке пояса и в татуировке на правом кулаке. В руках антигероя огромное холодное оружие (меч или палаш), за спиной – базука. Рисунок висел в составе «портретной галереи» Людей Босса в проявочной комнате архива (№ 10) – рабочем кабинете одного из Повстанцев, фотографа С.Б. Манькова.
Дева желания Ок. 1996 г.
Достаточно редкий в творчестве Сивопляса сюжет с изображением обнажённого тела и страстного желания. Что интересно, в отличие от многих героев Ивана, имеющих по четыре пальца на руке (см. мужского персонажа внизу слева, у него, кстати, нет даже ушей), Дева изображена со значительным соблюдением анатомической правды.
В 1994-1998 гг. Иван создал немало цветных работ. Позже, когда он сосредоточился на иллюстрировании своих и чужих (И.И. Буганина, А.В. Безденежных, журналисты «Молодёжной газеты» и др. Меня, кстати, не иллюстрировал ни разу!) многочисленных публикаций, газетная печать стала диктовать ограничения по цвету. Поэтому рисунки последнего десятилетия большей частью чёрно-белые.
Примерно в то же время, когда создавалась эта картинка, Иван написал эротически-сатирическое стихотворение, начинавшееся словами:
Дева одинокая раздвигает ноги,
И глядит на деву Мерентяй убогий.
Мерентяй убогий – Владимир Николаевич Мерентяев, работавший в архиве (каталогизация и др.) в 1980-е гг., возможно в самом начале 1990-х гг. Иван его не застал, но слышал немало нелестных отзывов. Мерентяев считал себя намного умнее всех окружающих и относился к сослуживицам с нескрываемым высокомерием и презрением. Женщин за людей, похоже, вообще не считал. Его лицо с тёмными усиками было либо бесстрастно, либо выражало презрительное неудовольствие окружающим миром. Ни с кем в архиве близко не сходился. Был педантичен в мелочах. Каждый час с завидной точностью – хоть часы сверяй – спускался с 4-го этажа в подвал курить. Причём в конце 1980-х гг. курил исключительно трубку рыжего цвета. Как сложилась его судьба после ухода из архива – неизвестно. Говорили, что с бывшими сослуживцами, встречавшими его иногда на улицах, он не всегда здоровался.
Для Ивана Мерентяй стал неким символом анти-мужчины. В упомянутом стишке «Мерентяй убогий» подвергался осмеянию и посрамлению.
Рисунок стал как бы антитезой к стихотворению. На этом жизнеутверждающем «полотне» к желанной и манящей Деве, летящей на фоне радуги по небу почти по-шагаловски, протягивают руки-ветви даже белоствольные деревья.
Армян Лето 1996 г.
Как уже говорилось, армяне в 1990-е гг. были частыми героями мифотворчества Сивопляса. Даже в обычной беседе он частенько подражал кавказскому акценту.
Работавшая на строительстве коттеджа напротив архива (ныне принадлежащего А.П. Пинкову) армянская бригада давала обильную пищу для наблюдений.
Среди работяг подобрались и молодые, горячие джигиты, и спокойные зрелые мужчины с большими грустными глазами, и старик со всем великолепием благородных морщин на породистом кавказском лице. Чьи-то имена мы знали, кому-то придумывали сами. К первой группе относились Артур и «Маладой» – совсем юный чернявый парнишка. Ко второй – Ашот – высокий, худой, ходивший большую часть времени в ярко-красной рубахе, «Фрунзик» – его невысокий печальный коллега, названный так за некоторое сходство с прекрасным актёром Фрунзиком Мкртчаном. Старик-армянин так и звался нами – «Старик».
Ежедневное зрелище сих детей юга плюс детские впечатления Ивана, наложенные на криминальные сюжеты, и воплотились в образе колоритного армянского грабителя с наганом и кинжалом в традиционной кепке-аэродроме (кстати, кажется, никто из армянской бригады таких не носил) и усами почти на ширине плеч. В обращении к «братану» герой Сивопляса использует, чуть видоизменив, известную фразу Василия Алибабаевича из комедии «Джентльмены удачи»: «Ты туда не ходи, сюда ходи. А то снег башка попадёт – совсем мёртвый станешь».
Рисунок был сделан на сером картоне и высветлен при контрастной съёмке и фотопечати. Справа внизу присутствует подпись автора с характерным смешением неграмотного написания («рисавал») и использования дореволюционных букв (“И” краткое, “Ер” на конце слов после согласных).
Богдан Хитрово 27 октября 1996 г.
Один из немногих точно датированных рисунков Ивана. Нарисован Хитрово был по моей просьбе после публикации в газете в качестве иллюстрации к статье «Русский Пиросмани» рисунка «Боярин Богдан Хитрово». Я просил Ивана о копии, но он создал новый образ Хитрово – не мудрого правителя, а сурового воителя. Изображение скомпоновано не горизонтально, а вертикально, выполнено в цвете, насыщено сотоварищами Богдана Матвеевича. Двое – рыжебородый и зелёнобородый стрельцы присутствуют на рисунке, так сказать, с головами, а один из сподвижников представлен в виде руки с зелёным штофом. Вероятно, заключавшаяся в нём известная жидкость и способствовала успешному продвижению русских в Дикую степь, играя функцию некоего чудо-эликсира, как в историях про Астерикса и Обеликса.
Относительно надписей. Арзамасцы действительно присутствовали под началом Хитрово, когда он отправлялся строить здесь засеки и крепости. Опубликована переписка по поводу их задержки весной 1648 г., когда Хитрово пришлось дожидаться нерасторопных арзамасцев. В подписях Сивоплаяс старался избегать нецензурной лексики, заменяя отдельные слова созвучными («греби», «гнездоглазых»).
Рисунок хранится у меня, одно время висел на моём рабочем месте в читальном зале (до «Розового переворота» 2005 г.). Хотя мне, всё-таки, больше нравится первый, чёрно-белый портрет Хитрово, нарисованный Иваном несколькими месяцами раньше.
Герой-партизан Начало 1997 г.
Смешение всевозможных штампов а-ля-рюсс: ушанка со звездой, огромные усы, не хилая самокрутка, тельняшка, пулемётные ленты, автомат с диском, на поясе со звёздной пряжкой висят кобура, граната и сабля, на рукаве шеврон, свидетельствующий, что партизаны – особый род войск современной России. Четырёхпалая рука разливает трофейный шнапс по 3-м гранёным кружкам. Рядом скромная закусь – чёрный хлеб и колбаса. Рисунок многословен – текст занимает примерно четвёртую часть его. Имелась ли у Героя-партизана Онисима Толокно какая-либо биография окромя сведений, приведённых на листе, – не помню.
Эта работа (наряду с «Армяном» и ещё несколькими рисунками) была опубликована в полупорнографическом издании «Ё» Андрея Викторовича Безденежных (1967-2007). Поскольку сей листок в ту пору клевал грядущего губернатора Шаманова, а «Симбирский курьер» видел панацею от всех бед в смене областного руководства и, напротив, поддерживал бального и больного (контуженного) генерала, это сыграло дурную шутку с Сивоплясом. Ивана Эдуардовича вероломно, без объяснения причин перестали публиковать в «СК», и он был на много лет отлучён от газеты. Хотя сами рисунки Сивопляса не имели никакого отношения к Шаманову и были созданы задолго до его пришествия в наши края. Самое забавное, что спустя примерно полгода Андрей Безденежных уже работал в прогубернаторской «Народной газете», а «Курьер» активно критиковал нового хозяина области.
Впрочем, Иван без внимания СМИ не остался. На смену «СК» пришли другие издания.
Матрос-повстанец Начало 1997 г.
Изображение лица Матроса довольно схематично и перекошено. Впрочем, настоящему повстанцу достаточно быть чуть красивее гориллы. Крестик пластыря на лбу свидетельствует о недавних боях. Время тревожное. И в спокойную минутку Матрос не расстаётся с оружием. А на заднем плане виднеется транспарант с прямолинейным, как рельс, лозунгом: “Якорь в ж… мировой буржуазиЕ”.
Слева из-за плеча видна скромная «трапеза» в три «пузыря». Рука соратника по борьбе призывно манит палкой колбасы.
Впрочем, «души прекрасные порывы» настоящему повстанцу также не чужды. На левом плече примостился Амурчик (впрочем, возможно, это ангел-хранитель, а то, что он слева, где обычно присутствует бес-искуситель – так повстанцу в бою некогда разбирать где право, а где лево!). Далее видны букет в вазе и рама картины. Порхают три бабочки и одна птичка, примерно такого же «калибра». Однако, глядя на лицо Истинного Повстанца, понимаешь истину, давно высказанную Булатом Окуджавой:
Но как ни сладок мир подлунный,
Лежит тревога на челе…
[nggallery id=49]
