Неожиданно, неприятно или патриотично – но Россия отказалась от продуктов из ряда стран и теперь ищет, чем бы заменить образовавшуюся пустоту. В советское время этот вопрос во многом решался собственными силами, да так, что на поля в колхозы приходилось посылать студентов и работников из других сфер. Предлагаем вместе со старожилами Ульяновской области вспомнить, как это было – отправиться в колхоз собирать картошку, капусту или морковь, жить вповалку в избах местных жителей, мыться в бане по-черному и спать в комнате, где хозяйка хранит самогон и куда по ночам ходят алкоголики со всей деревни.
Наш канал в TelegramНа первом курсе выдали студенческие и отправили на месяц в колхоз
– У меня довольно колоритные воспоминания сохранились о том, как нас, первокурсников, отправили в колхоз на месяц. 1 сентября нам в пединституте вручили студенческие билеты и сказали, что завтра нужно приходить в рабочей одежде и с вещами – поедем в колхоз на месяц. Мы не были новичками в колхозных работах: в школьные годы нас отправляли в трудовые лагеря после девятого класса, например, мы месяц пололи капусту в Карлинском, жили там в школьном спортзале – ученики нескольких школ, все вместе. Было весело. А в этот раз мы, первокурсники, не зная друг друга, за месяц в колхозе подружились, узнали все мелочи характеров друг друга – там ведь нельзя спрятаться. Шла притирка, и в октябре, когда начали учиться, мы уже знали, чего и от кого ожидать. Многие тогда сильно сдружились и дружат до сих пор. Кстати, были и те, кто не выдерживал «испытания» колхозом, доставал справки о болезнях и уезжал. А мне было интересно. Не у каждого городского студента имелись тогда резиновые сапоги и куртки, деревенским было легче. Мы, городские, приехали в прошлогодних модных пальто, другой одежды, в которой можно было бы поехать в колхоз, у нас не было. Через месяц наша одежда по виду не отличалась от рабочей. Потом уже по модному журналу я сшила себе куртку – бордовую, с клетчатой подкладкой – специально для колхоза! Но она мне так понравилась, что я стала ее надевать на лыжные прогулки.
Борозда уходила в горизонт
– Мы ездили в деревню на картошку недалеко от Ульяновска, в Майнский район. Это было в конце 1970-х-начале 1980-х гг. Я тогда работала, и нас посылали на один день. Особого желания ехать не было. Общий настрой зависел от погоды. Одно дело ехать в сентябре, но я помню, нас послали на картошку в конце октября-начале ноября. Нам пришлось собирать ее чуть ли не под снегом, было холодно. Специальной техникой картошка была уже выкопана, и нам предстояло ее выколупывать из земли. Нас привезли на поле. До сих пор помню эту нескончаемую борозду до горизонта. Работали, пока не выполним норму, которую устанавливал бригадир. Еду брали с собой. Вокруг поле, а по бокам – лесопосадка. Туда и ходили обедать да в туалет. Работали в перчатках, так как холодно было. Грязные как свиньи! Единственный бонус таких работ – возможность набрать домой ведро-другое хорошего картофеля. Но получится это или нет, зависело от бригадира. Бывали среди них рьяные – они заставляли высыпать набранное обратно. Но мы в автобусе маскировали ведра, закрывали их своими телами, чтобы никто не заметил. Некоторые бригадиры, напротив, говорили нам: «Берите, ребята, заработали, молодцы!».
Наелись натуральной еды
– Мы ездили собирать картошку в начале 1970-х. Процесс был организован продуманно: мы, девчонки, как более усердные, собирали картошку и складывали в ведра, мальчишки носили их и высыпали в машины. Жить нас распределили по домам местных. Спали вповалку на полу, подстелив кто что найдет. Тела заполняли все пространство комнаты. Кормили нас здорово, в колхозе: пюре, котлеты из настоящего мяса, молоко, яйца, хлеб – все деревенское. Работа работой, но мы были молоды, поэтому устраивали себе и досуг. Единственный девайс – транзисторный радиоприемник и гитара, так что особых развлечений у нас не было. Например, ходили в клуб на танцы или устраивали их на улице. Парни где-то добывали то гуся, то курицу, то капусту, мы разводили костер во дворе и в тазу тушили, накрыв другим тазом. Запомнилось кизиловое варенье – после ужина мы с ним пили чай – ели большими ложками по нескольку банок за вечер. В баню ходили почти каждый день. Спать ложились довольно рано, и, казалось бы, должны были моментально уснуть от усталости. Но разговоры продолжались глубоко за полночь. Просыпались в 7 утра, и в 8 – снова в поле, практически на рассвете. Было трудно, но весело.
Именно в колхозе мы – филологи – впервые услышали глубинный, матерный, русский язык
– Однажды нас, студентов-филологов пединститута, послали убирать картошку в один из колхозов недалеко от Ульяновска. Девчонок поселили в избе горькой пьяницы – торговки самогоном. Днем и ночью (чаще ночью) к ней приходили за бутылкой любители выпить. Бутыль с чистым самогоном литров на 25 стояла в дальнем углу той самой комнаты, где мы спали. Рядом – бутыль, в которой что-то булькало и не очень хорошо пахло. Так как мы спали на полу, хозяйке приходилось постоянно через нас перешагивать. В конце концов, ночные хождения нам надоели, и самая нервная из нас подставила самогонщице подножку, когда та в очередной раз перешагивала через нас ночью с бутылкой. Бутылка упала и разбилась. Тогда мы впервые услышали настоящий русский мат. На следующий день мы ночевали уже в другой избе.
Мазали пятки керосином от клопов и испачкали волосы в бане
– В институте нас послали перебирать лук. Жили у двух старух – матери с дочерью. Нам дали матрацы с клопами. Боролись с ними с помощью керосина – мазали пятки. Потом уже кого-то из нас отпустили съездить домой, привезли специальное средство, и мы вывели клопов. А в бане по-черному, в которой я так хорошо намылась, тоже была история. Не имея опыта, я, вымыв голову, начала ее вытирать, да задела потолок. А там была копоть – волосы и полотенце стали черными. Пришлось мыть заново.
Морковь ели прямо в поле: морозный хруст на зубах помню и сегодня
– Мы в колхозе убирали морковь. Выкопанные техникой корнеплоды складывали кольцами хвостами наружу. Получалось очень красиво. Когда куча становилась высокой, мы садились на ведра вокруг этих колец и обрезали зеленую ботву. Потом грузили морковь в машины. Тогда нам постоянно хотелось есть. Мы выбирали морковку покрасивее, вытирали ее о ботву, чистили и ели прямо в поле. До сих пор помню, как она хрустела на зубах. Очень вкусно. Еще нравилось убирать капусту. Чуть схваченные морозом кочаны были необыкновенно сладкие и сочные. Мальчишки тесаками шли вдоль гряды и подрубали ее, а мы убирали: выстраивались цепочкой до машины и передавали друг другу, постоянно меняясь местами, чтобы никому не было обидно. Но руки болели, было тяжело.
Не поедете – отключим газ! (С)
– Отказаться было нельзя – могли лишить стипендии. Это была своеобразная проверка на вшивость. Были и те, кто от испытания отмазывался. Это как армия – особо никто не хотел, но некуда было деваться. Самое мерзкое во всем этом – грязь, которую приходилось месить, сырость, у нас мерзли руки и ноги. Кто что делал: перебирали лук, кого-то отправляли на веялку зерно провеивать. Помню, как после семилетки, в 14 лет, на первом курсе техникума нас отправили на картошку. Мы ездили туда каждый день, а ночевали дома. Но возили нас туда на грузовике. Хорошо, если найдется место на скамье, иной раз приходилось ехать прямо на дне кузова. Боковые борта у машины были высокие, и кое-как мальчишки нас затаскивали в грузовик через более низкие задние борта. Мы были молодые, сильно не горевали, но удовольствия и особого желания ехать не было. Куда деваться? Когда ездили надолго, бывало, спали на голом матраце: свое положишь что-нибудь и спишь с клопами. Эта неустроенность, конечно, не нравилась. Взять простыню из дома? Как-то не думали об этом.
Сами подоили корову
– Как-то мы убирали картошку где-то в районе Языково. Уехали на дальнее поле, и долго за нами никто не приезжал. Тут мы увидели корову, один из наших парней предложил ее подоить – очень хотелось есть. У кого-то нашелся стакан. Корову подоили, и стакан молока немного притупил чувство голода, хотя, конечно, его было мало. Кстати, с молоком много историй. Нам колхоз выписывал молоко – мы ходили к дояркам во время вечерней дойки. Первый раз впятером с девчонками пошли с пятилитровым чайником, хотя хозяйка дома, где мы жили, говорила: «Ведро возьмите!». Но мы взяли чайник, и его нам оказалось мало – парное молоко выпили залпом. На следующий день пошли уже с ведром, и так ходили несколько дней, пока не напились его вдоволь. А вот еще история. Помню, как хозяйка готовила нам ужин в печке – щи из утки. Засунула в печку кочергу и вытащила оттуда…детский горшок, в котором и был ужин. Увидев наши испуганные глаза, она заверила нас, что он новый!
Убирали свеклу под снегом
– В первых числах ноября в начале 1960-х нас как-то послали в колхоз убирать сахарную свеклу в Ясашную Ташлу. Напротив дома, в котором нас поселили, было кладбище. Жили вместе – и парни, и девушки. Спать было не на чем, но была печка. Постелили, что у кого было. Так мы жили три дня. Немного пособирали свеклу, потом все запорошило снегом, и мы уехали домой.
Руководить студентами было неловко
– Мы на колхозных работах сдружились, становились ближе. Помогали друг другу, если кто-то делал быстро, а кто-то копошился. Весело было. Ходили кино смотреть в клубе. Гармонист на крыльце играл, народ кучковался. Потом, когда начала работать в университете, ездила в колхоз со студентами. Правда, тогда я уже руководила работами, но было неловко: нет-нет, да и поможешь отстающим.
Ушли домой пешком
– После окончания семилетки ездили в Татарскую Беденьгу. Тогда нам говорили, что если не поедем, нам просто не дадут документ об окончании школы. Отправили в колхоз на 10 дней. Мы там сами готовили. Нам выдали серпы – мы косили ими прутья на корм скоту. Некоторые не выдержали, ушли домой пешком.
PS. Иногда, впрочем, студентам педа везло: нам рассказали, что некоторых отправляли в Белоярский плодопитомник собирать яблоки.
Юлия Узрютова. фото из архива Улграда
