У Ульяновска богатый культурный потенциал, и, с одной стороны, амбиции на всевозможные столичные статусы понятны. С другой стороны, многие к ним относятся несерьезно, а культура по-прежнему замкнута в разрушающихся концертных залах, кабинетах министров, коммерческих афишах и отчетах о количестве проведенных мероприятий к той или иной дате. Что это: исконно ульяновское противоречие и неготовность городской среды принять веяния времени, которые уже давно не новость в других городах России и Европе? Попробуем разобраться вместе с одним из «движителей» культуры, проектным менеджером фонда «Ульяновск – культурная столица» Денисом Костылевым. Кстати, Денис родом из Перми – города, в котором также витают идеи культурной столицы, и где удалось сформировать новую городскую среду. Посмотрим, в чем мы похожи и далеки друг от друга.
Наш канал в TelegramВпервые Денис приехал в Ульяновск полгода назад в гости к другу, который работает в Драмтеатре. Тогда он увидел на улицах баннеры «Культурная столица», заинтересовался, отправил резюме в программу «Ульяновск – культурная столица» (фонд тогда еще не был создан – прим. автора), и его пригласили работать.
На родине, в Перми, Денис Костылев работал в оргкомитете международного фестиваля документального кино «Флаэртиана», сотрудничал с киностудией «Новый курс», участвовал в реализации культурных проектов, последним из которых перед отъездом в Ульяновск стал День рождения Пермского края. Денис также музыкант – играет архаический блюз. В Ульяновске работает в фонде «Культурная столица», занимался организацией культпрограммы международного культурного форума, в данный момент вместе с коллегами из фонда продолжает работу над креативным кластером в Ульяновске.
«В Ульяновске – такое пространство, в котором мне интересно находиться, захотелось как-то с этим пространством взаимодействовать»
– Денис, ваши первые впечатления от Ульяновска? Почему решили здесь остаться?
– Меня очень привлекла городская среда, сохранившийся старый центр, мемориальный комплекс на Венце, парк Дружбы народов. Это пространство, в котором мне было интересно находиться, захотелось как-то с этим пространством взаимодействовать. Это было самым первым впечатлением и главным фактором, почему я решил остаться. Ульяновск – достаточно тихий город, не испорченный, к примеру, безумным количеством рекламы. То, как город выглядит, привлекает.
– И у нас, и в Перми культуру назвали ресурсом развития и модернизации. Однако создается впечатление, что Ульяновск в этом плане застыл на одном месте, а нередко под культурой понимают новый памятник, граффити на стене, которую лучше бы отремонтировать, поп-афишу, да и сами учреждения культуры разваливаются и на время межпланетных форумов обшиваются пленкой под мрамор…
– Часть истины в этом, конечно, есть. В Ульяновске пока еще не сформирована общая культурная среда. Например, это проявляется в том, что если даже какие-то интересные мероприятия происходят, то о них мало кто знает, нет какой-то большой единой площадки, где можно было бы получить информацию и обменяться ею. Это тоже одна из задач нашей работы. Концертная афиша, действительно, в Ульяновске беднее, чем в Перми. Но это вопрос времени. Благодаря тому же форуму удалось многих привести в город, например, Billy’s band, за который люди нам говорили спасибо. Что касается неформатной культуры, здесь пока также проблема с формированием среды и информационным обменом внутри нее. Но кое-что начинает происходить. Мне кажется, рост есть.
– Что вы имеете в виду, говоря о культурной среде, которой у нас пока нет?
– Это выбор, наличие возможности выбрать себе мероприятие по душе, и даже необязательно мероприятие. Это возможность участвовать в каких-то процессах. Кроме того, для меня самая главная проблема – отсутствие тесного взаимодействия между участниками культурных процессов. Есть некоторая инертность в Ульяновске. Например, люди, даже узнавая сами информацию о чем-то, почему-то не делятся ею с другими.
– А в Перми как удалось эту среду сформировать?
– Лет 10 назад в Перми ее тоже не было, точнее, была, но в виде некоего андеграунда. Проходили какие-то рок-концерты, андеграундные художники различных направлений делали выставки. За то время, пока в Перми работал Музей современного искусства и осуществлялась активная фаза программы «Культурная столица», культурная городская среда возникла. Но не без агрессивного вмешательства. Кстати, часть людей выступила агрессивно против, но они, тем не менее, даже этой своей негативной реакцией, все равно включились, начали между собой консолидироваться, сотрудничать с людьми, которые приехали со стороны со своими проектами.
«Нельзя сказать, что приехали люди со стороны и сделали в городе культуру. Она там была»
– Вы имеете в виду скандально известного Марата Гельмана, идеи которого обсуждались и в Ульяновске?
– И Гельмана, в том числе. Но на самом деле это все далеко не один Гельман делал. Он, в какой-то степени, осуществлял ведущую роль, может, даже провокационную, но очень многие работали и до этого. Тот же фестиваль «Флаэртиана» существовал уже 20 лет и независимо от Гельмана был известен в профессиональной и международной среде. Нельзя сказать, что приехали люди со стороны и сделали в городе культуру. Она там была. Но какие-то вещи, безусловно, были привнесены – Музей современного искусства, Пермский центр развития дизайна, какие-то активные проекты, которые позволили в публичном пространстве, в российском и международном масштабе, распиарить город. Даже за счет скандалов. В этом смысле скандал даже может быть эффективным.
– Как думаете, почему в Ульяновске идеи Гельмана пока не прижились?
– Ну, на самом деле, особо здесь их никто пока еще и не пытался осуществить.
– Но все это даже на этапе идеи вызвало критику.
– Критика – это понятно. В Перми это было просто волевое решение губернатора, он продолжал, несмотря на противодействие со стороны традиционной культурной общественности города, финансировать и поддерживать проекты. В конечном счете, все равно были найдены форматы сотрудничества. И люди, которые были против, смогли включиться в работу. И, конечно, важно, что был создан Музей современного искусства как большой центр, который действительно привозил и привозит очень качественные продукты. Получилась достаточно активная среда.
– И все же, по-вашему, Ульяновску как далеко до формирования такой среды?
– Ульяновск, конечно, не в самом начале пути, работа уже ведется, но, на мой взгляд, формирование среды только набирает масштабы. Сейчас, когда создан фонд как организация, специально нацеленная на развитие культурной жизни, мне кажется, эффект должен быть. Это вопрос каких-то ближайших лет. В Перми, например, Гельман тоже предлагал создать фонд, который бы продолжал начатую работу. Насколько я знаю, его пока не создали, но хотят. В этом плане Ульяновск вполне адекватно движется вперед. Другое дело, Пермь крупнее Ульяновска, количество потребителей там чисто физически больше. Но, с другой стороны, до Перми далеко ехать. В Ульяновске, если правильно работать, мы спокойно можем привлекать зрителя из Самары и Казани, ведь если знаешь, зачем едешь, если там что-то интересное происходит, то 300-400 километров не проблема. В Перми с этим сложнее.
– В связи с этим возникает другой вопрос: не лучше ли нам ставить иную задачу – активнее вовлекать местное население в культурные процессы?
– Да, но задача, на самом деле, двойственная. Сейчас часто говорят, что нужно остановить отток населения из Ульяновска, оставить молодежь в городе. Это правильно. Но, с моей точки зрения, это только половина задачи. Надо, чтобы молодежь и сюда приезжала. Если молодежь не уедет, она как таковая, сама по себе, не слишком сильно изменится. А вот если будет обмен – другое дело. Должны быть проекты, которые бы позволяли молодежи не уезжать и «заставляли» бы молодежь из других городов приезжать к нам.
– Кстати, о самоощущении ульяновцев. У нас проходят и хорошие концерты, и выставки, в то же время жители сами называют Ульяновск дырой и тухлым городом, с точки зрения культуры. Почему, по-вашему, возникает такое противоречие? Свойственно ли это Перми?
– Ну да, есть в Ульяновске такое. У нас в Перми были подобные настроения. 10 лет назад мало что действительно интересного происходило. Был какой-то базовый набор, грубо говоря. Но в результате политики, именно политики, а не какой-то разнообразной деятельности, а более-менее контролируемого процесса, многое изменилось. У нас же промышленный центр, была достаточно грустная ситуация. Если посмотреть, что было 10 лет назад в Перми и что есть сейчас, – большая разница. Я думаю, что Ульяновск не по максимуму использует свой потенциал.
– Что еще отметили для себя в Ульяновске, что негативно сказывается на общей культурной атмосфере?
– В частности, проблема и в том, что город разделен на две части. Пермь тоже разделена, но транспортная инфраструктура позволяет людям ездить. В Ульяновске с этим есть небольшая проблема, и половина жителей бывает исключена из культурной жизни. Но, в принципе, это тоже мне кажется проблемой, которая решается построением некой привычки ездить в другую часть города на культурные мероприятия. Безусловно, нужно «ездить» с культурой и в новый город. Насколько я знаю, там не так много размещается информации о культурных событиях, за исключением коммерческих концертов. Получается, что уличной рекламы у нас меньше, что не совсем правильно. Опять же нужно формировать интернет-среду, которая позволяла бы получать информацию, обмениваться ею, реализовывать интернет-проекты, вовлекающие людей в процесс. Они как раз и планируются в будущем. То есть культура должна активно развиваться и выходить в пространство. Те же паблик-арты, уличное искусство в городе, флешмобы и другое. И самое главное – жанровое разнообразие, возможность выбора, которую надо поддерживать и стимулировать.
О «Культурной столице»: «И в Перми говорят, почему вы не строите детсады, а проводите фестиваль за 200 миллионов?»
– Мы не можем не затронуть одну из «больных» для Ульяновска тем – статуса культурной столицы, на который в свое время Пермь также претендовала. У нас эти начинания критикуют, а некоторые просто смеются…
– Да, критикуют, и это заметно. Но и в Перми критики навалом. И там говорят, почему вы не строите детсады, а проводите фестиваль «Белые ночи» за 200 миллионов. Но у того же Гельмана можно почитать, что, когда они пришли к губернатору Пермского края с только что сверстанным бюджетом на культурную политику, который был в несколько раз больше, чем предыдущий, готовились агрессивно его защищать. Губернатор же посмотрел на цифры и сказал: это же два километра дороги. На самом деле, для края 200 миллионов – деньги не слишком большие, а эффекта от них значительно больше. Конечно, если это структурная политика, а не просто деньги, выкинутые на ветер. По той же Перми это заметно. Про Пермь никто никогда ничего не знал, ее путали с Пензой. Сейчас про Пермь знают, причем за рубежом она известна во многом благодаря проекту «Культурная столица». Люди, побывав на фестивалях, возвращаются, рассказывают и рекомендуют знакомым.
– А Ульяновску, как вы считаете, это статус полезен?
– Думаю, что да. В Ульяновске тоже все будет хорошо. Это общемировой тренд: по всему миру люди ориентируются на культуру. Сколько можно танки-то делать?
– Но, может, стоит Ульяновску что-то свое придумать? Пойти другим путем, как говорил наш земляк?
– Ну, есть же в Ульяновске и индивидуальные проекты. Уникальные. Креативный бизнес-инкубатор, к примеру. В России нет нигде такого. Это и творческие индустрии. В Европе таких проектов тоже не очень много. В любом случае, город имеет свое лицо. Та же идея музея СССР в Ульяновске мне, например, очень нравится. Это может быть очень интересно. Все эти вещи вполне могут работать. Необязательно что-то брать со стороны. Здесь есть и собственный потенциал роста – и очень большой. Другое дело, как это будет работать.
– Вам тяжело работать в культуре Ульяновска после Перми?
– С одной стороны, конечно, тяжелее. Во многом это связано с тем, что нет круга общения, который для меня очень важен. Чтобы производить идеи, мне нужно разговаривать с людьми, в Ульяновске у меня этот круг общения меньше, чем в Перми. Но он в любом случае постепенно увеличивается. А с другой стороны – здесь легче. Там, где я работаю, меня слышат. В Перми с этим было сложнее. Там были проекты, которые надо было просто делать, здесь есть возможность показать свое видение. Это меня мотивирует.
Кстати
Пару лет назад, когда в Перми обсуждалась идея «Культурная столица Европы – 2016», один их жителей города прокомментировал ситуацию следующим образом. Ничего не напоминает?
« Городу нужен прорыв. Безусловно. Критики проектов «культурных столиц» недооценивают значение, которое придают в «европах» всей информационной повестке, которую формируют такие события. Дело, безусловно, стоящее. Хороший PR для города за рубежом. Основа для этого, пусть и не очень сформированная, — в наличии… Однако хочется как пермяку, чтобы будущую культурную столицу пока хотя бы помыли. Может, под тоннами грязи и сотнями кривых ларьков есть нечто, что имеет не только историю, но и приличный внешний вид? В культурной столице хочется ходить в чистой обуви! Выезжать из дворов без помощи бульдозера и языческих проклятий. Чтобы книги выпускались те, которые покупают…»
Юлия Узрютова. Фото предоставлены Денисом Костылевым
