Любите ли Вы Ульяновск? Удивительно, но среди горожан находится множество таких, которые отвечают на этот вопрос положительно. Хотя особых поводов для этого нет. Если подходить к оценке Ульяновска формально, рационально и с позиции стороннего наблюдателя, то окажется, что это одно из самых неприспособленных к жизни мест, настоящая дыра в глубине Евразии. Даже по среднемировым меркам жизнь в Ульяновске – это настоящее мучение.
Наш канал в TelegramНачнем с природных условий. Климат в Ульяновской области, как известно, резкоконтинентальный, при этом весьма холодный. Средняя температура января – минус 9,8 градуса, зимой нередки морозы за 20. Средняя температура июля – 20,2 градуса, при этом нередки дни с трудно переносимой жарой за 30. Дней в году с комфортным условиями (16-25 градусов тепла, отсутствие сильного ветра, нормальная влажность воздуха) – не более 15 %. Условия по среднемировым меркам экстремальные. Достаточно сказать, что в подобном климате проживает лишь 2% мирового населения, из которых 1,5% – россияне. С точки зрения «цивилизованного мира», предпочитающего субтропики, климат Ульяновской области – это настоящий кошмар. Достаточно отметить, что вахтовикам, работающим на Аляске в сопоставимых климатических условиях, доплачивают к зарплате 100% надбавку за «суровый климат». Особо стоит отметить слово «вахтовикам» – считается, что в таком климате постоянно жить может лишь коренное население – индейцы и (на севере) – эскимосы.
С подобной неприятной особенностью климата можно было бы смириться, ведь живут же люди даже в ещё более суровой Сибири. Вопрос – ради чего? Если отбросить экономические, политические, религиозные, исторические и прочие гуманитарные факторы, то в сухом остатке окажется только природа. Настолько ли уникальна, благодатна, изобильна и красива наша природа, чтобы ради неё терпеть никудышный климат?
Ответ – нет. Природа Ульяновской области отнюдь не уникальна, совсем не благодатна, вряд ли изобильна и весьма сомнительно красива. Начнем с благодатности и изобильности. В условиях ресурсной экономики России это важнейший фактор. Увы, но похвалиться нам нечем – у нас нет ни серьёзных залежей нормальной (с точки зрения экономической выгоды от переработки) нефти, ни нормальных минералов, ни изобильных черноземов. Единственное, чего у нас в изобилии – так это сырья для цементных и кирпичных заводов. Впрочем, если исключить из этого списка диатомит, то окажется, что подобное сырье можно с легкостью добывать ещё в десятке мест европейской части России.
Почвы у нас не отличаются особым плодородием, при этом область находится в зоне очень рискованного земледелия. Шансы на хороший урожай по официальным данным времен СССР у нас колебались в районе 50%. Проще говоря, гадать на тему «взойдет или нет» с тем же успехом вполне можно было, подбрасывая в воздух монетку. При этом понятие «хороший урожай» в условиях Ульяновской области – это весьма и весьма относительное понятие. Обычная для области урожайность в 12-16 ц/га по мировым меркам смешна. С учетом же 50% НЕПРОГНОЗИРУЕМЫХ рисков говорить об эффективном хозяйстве вообще не приходится. Даже о натуральном. Даже исходя из представленных данных очевидно, что для того, чтобы просто прокормить себя, крестьянин в Ульяновской области должен обработать и засадить впятеро больше земли чем его коллега, скажем, из Испании или Аргентины и как минимум втрое больше, чем соотечественник из, например, Краснодарского края.
Со всем этим можно было бы смириться ради красоты – к красивым ландшафтам, как известно, неравнодушно большинство. Но никаких выдающихся красот природы при ближайшем рассмотрении в Ульяновской области нет. Если, конечно, оценивать глобально. У нас нет ни сопок Камчатки, ни глубин Байкала, ни уютных озер Карелии… По большому счету вся природа области – это обычный среднерусский ландшафт, безвозвратно антропогенно измененный веками его освоения. При глобальном взгляде оказывается, что те редкие участки хоть как-то облагороженного или сохранившегося ландшафта, которыми принято восторгаться на местном уровне, указывать во всех путеводителях и осваивать путем строительства имений из красного кирпича, – это лишь пародия на памятники природы мирового уровня. Так, местячковые урочища.
Стоит признать, что у нас нет ничего – ни бескрайних лесов, полных дичи (вместо них лоскутное одеяло сплошных вырубок), ни чистых рек, полных рыбы (подавляющее большинство водоемов области относятся к классу «загрязненные (умеренно или сильно), ни величественных гор (вместо них наполовину срытые холмы), ни уютных полей с «английскими» овечками. Собственно, любителям «дикой» природы, которые готовы терпеть отвратный климат ради видов и впечатлений, делать у нас нечего.
Отметим, что исходя их этой оценки, наш край ничем не отличается от большинства наших ближайших соседей за исключением ресурсообеспеченных (которым повезло с недрами). Отвратительный климат и далеко не самая благодатная и красивая природа – вот то, что мы имеем в сухом остатке.
Может быть у нас весьма развит человеческий потенциал, которые перекрывает действие всех объективных факторов? В среде высокой культуры развитого общества можно отлично существовать успешно игнорируя объективные неудобства. Но и это не так – сводки полиции явно указывают на то, что даже на среднерусском фоне Ульяновскую область трудно назвать резервацией общества высокой культуры. Скорее наоборот. Впрочем, в данный вопрос даже не стоит и углубляться – всем всё понятно и так.
Остаётся любить за деньги, других значимых объективных факторов для целования малой родины в десны не остаётся. Но и тут выясняется интересная вещь.
Как то мы проводили оценку какой процент трудоспособного населения в городе и области трудится в реальном секторе экономики и производит что-то, что можно так или иначе «пощупать». Оказалось, что таких людей не больше… 3-5% от всего трудоспособного населения! Проще говоря, создает что-то продаваемое лишь каждый пятидесятый, если считать младенцев и стариков. Чем заняты остальные? Ответ простой – обслуживанием бюджета и строительством. Вот те две отрасли, которые работают и создают спрос для того, чтобы было выгодно вести бизнес в потребительском секторе. Все остальные отрасли находятся в зачаточном состоянии. Физически ощущаемый парадокс объясняется просто – дотационностью области. Мы, как и вся страна, проедаем недра. Но если в тех регионах, где есть что проедать «своего», экономика обслуживания растет быстро, то у нас медленно и без притока серьёзных денег. Это автоматически формирует единственно успешную модель серьёзного бизнеса «бюджет-деньги» и очень сильно принижает планку «свободного рынка».
«Свободное предпринимательство» у нас возможно лишь при условии, что ты сидишь тихо и не высовываешься за планку, за которой неизбежно вливание в схему «бюджет-деньги» со всеми вытекающими. Из-за небольшого «потока бюджета», прокачиваемого через область, эта планка весьма низка. Сегодня без участия в схемах «властного крышевания» в области невозможно даже открыть киоск. Область «рынка» практически сужена до размеров рынка реального с его лотками, забором из профнастила и продавцами-зазывалами. Таким образом, заработать в области хоть какие-то приличные деньги, при этом сохранив «дух свободы», в принципе невозможно. Даже мелкий предприниматель обязательно сталкивается с дилеммой «деньги или свобода» либо вынужден ограничиваться, условно говоря, лотком на грязном рынке.
Эта проблема не стоит столь остро в более богатых регионах, где планка «рынка без административного ресурса» гораздо выше, но в Ульяновской области выступает в качестве реального тормоза для развития чего-либо.
Зная об этом, не удивляешься тому, что в Ульяновске вообще мало кто готов и хочет хоть как-то работать. Для подтверждения этого тезиса достаточно придти на любую стройку. Корни такого менталитета понятны – жизненный опыт с самого детства с полной очевидностью указывает на то, что успех и работа – вещи не связанные между собой. Более того, реальный труд воспринимается как удел неудачников – тех, кто не сумел «урвать кусок». Обратные примеры единичны.
Итог плачевен – по всем без исключения критериям, значимым для цивилизованного мира, Ульяновская область – это несусветная дыра. Климат, враждебный нормальной жизни, природа, которой крайне мало, ресурсы, которых нет. Всё это можно было бы стерпеть ради денег, но их потока тоже нет. С учетом качества «человеческого капитала» и самой среды, исключающей реальную свободу действий и мыслей, оказывается, что наш край – это одно из самых плохих для жизни мест. По объективным критериям с позиций «цивилизованного мира» это так и есть. Но находятся люди, которые даже осознавая в полной мере эту ситуацию, всё равно любят родной край. За что?
Ответ в сфере коллективного бессознательного. Иррациональная любовь к «дыре» вообще не свойственна, например, европейцу. Объективные критерии оценки объекта любви всегда перевешивают.
Но важно не это. Важнее, что оценка по объективным критериям и работа подсознания не входят в этом случае в противоречие. Другое дело – наше маниакально-депрессивное бессознательное, которое само по себе существует вне пространства объективности и вне сферы логической оценки. Суровость природы сразу становится плюсом – депрессивные состояния традиционно удачно совпадают с холодным временем года, а маниакальные – с форсированной посевной. Однообразность ландшафтов даёт психологическую уверенность, так как типичная модель хозяйствования в наших условиях – это экстенсивное использование расширяемых территорий. Сословно – бюджетное распределение ресурсов тоже оказывается плюсом, питающим бессознательное «хоть кривая, да моя». Ресурсы – это небесная манна, которую надо разделить «по совести».
Ностальгия при выходе из этого лубочного болота неизбежна. Именно она и тянет назад, усиливая спазмы иррациональной любви к малой родине – настолько типичной для глубинных слоёв подсознания, что с этой манящей чернотой очень тяжело бороться. В мире без чудес в виде небесной манны, мягких печей, на которых можно лежать по 30 лет, помещика- «отца родного» и родной репы, всходящей раз в три года, жить носителю такого рода бессознательного первое время тяжело. Тянет в родное болото или, наоборот, из него не отпускает.
Уже несколько раз областные власти пытались найти identity региона. Исписаны сотни листов, изговорены сотни часов, но с реальным identity так и не определились. А ведь всё на виду. Ульяновская область – это типовое болото иррациональностей, которые по чьей-то злой шутке и принято считать таинственной «русской душой».
