В 2010 году завершились две региональные программы «Комплексная программа социально-экономического развития Ульяновской области на 2005-2010 годы» и «Областная целевая программа демографического развития Ульяновской области на 2005-2010 годы». Пришла пора подвести итоги и обозначить результаты.
Наш канал в TelegramБазовых процессов в демографии — всего несколько: рождаемость, смертность, брачность, разводимость и миграция. Количественным итогом всех этих процессов выступает численность населения «в данное время и в данном месте». Численность населения в свою очередь — это и аккумуляция демографического поведения населения и результат демографической политики государства. С анализа этого количественного итога мы и начнём.
Наибольшее ежегодное сокращение численности населения (почти на 62 тысячи человек) приходится на 2002/2003 годы. Это следствие расхождения между данными Всероссийской переписи населения (октябрь 2002 года) и результатами оперативного (текущего) учета населения регистрационными органами. Сразу возникают сомнения в точности нашей демографической статистики. Об этой ситуации мы не столь давно писали.
Более чем десятитысячное ежегодное доминирование смертности над рождаемостью наблюдалось в Ульяновской области в 2000-2006 годах; начиная с 2007 года ежегодный разрыв между этими базовыми показателями сократился до 6000-8000 человек.
Если брать период с 2001 по 2010 год, то можно заметить, что смертность сокращалась несколько медленнее (в 2010 году — 92% к 2001 году), чем росла рождаемость (в 2010 — 21% к 2001 году). Этой тенденции можно было бы порадоваться, если бы была уверенность, что тенденция является длительной и устойчивой. Тем более, что прошедший 2010 год привел к увеличению количества смертей ульяновцев почти на 6%. Это обычно связывают с природными аномалиями, но только ли в природе дело?
Сегодня рождается болезненное поколение. Недостаточная эффективность здравоохранения, сложные социально — экономические условия, неопределенность жизненных планов. Следует полагать, что только этих проблем и обстоятельств более чем достаточно, чтобы делать не самые радужные демографические прогнозы.
Брачность и разводимость
Массовое распространение так называемых «гражданских» браков вынуждает существенно увеличивать количественную дистанцию между браками/разводами и семьями, созданными де-факто. По этой причине вряд ли можно считать, что статистика точно и полно отражает реальное положение дел в этой сфере.
Миграция населения
Миграция — один из основных каналов сокращения численности населения. С 2001 по 2006 год миграционные потери области превышали 3000 человек. И это только учитываемые данные. С 2007 года изменились правила и процедура миграционного учета, что сразу сказалось на миграционном балансе – по официальным данным миграционные потери за десять последних лет сократились почти вдвое.
Тем не менее, рассчитывать на то, что даже положительный миграционный баланс перекроет естественную убыль населения неправомерно.
Вообще, в процессе миграции населения можно выделить две проблемы:
Во-первых, это проблема соотношения регистрируемой и фактической (в том числе сезонной) миграции.
Во-вторых, это проблема соотношения «качества» «иммигрантов» и мигрантов. Если мы экспортируем в основном талантливых, энергичных и дипломированных, то это значит только то, что у нас они не востребованы. И обратный процесс – импортирование строительных, транспортных и с/х рабочих указывает на то, что они вытесняют ульяновцев, работающих в этих сферах.
Социальные потери
В 2005 году, в момент начала реализации национального проекта «Здоровье», естественная убыль населения в расчете на 1000 человек составляла 5,9, а по Ульяновской области 8,3. В 2010 году этот показатель по России составлял 1,7, а по Ульяновской области – 5,2.
Количественные показатели социальных потерь могут быть определены с помощью множества индикаторов – количества убийств и самоубийств, числа погибших в автокатастрофах и на пожарах, числа погибших от несчастных случаев и т.д. Всё это – прямые и безвозвратные потери.
Приняв за 1 уровень 1990 года, можно построить график, отображающий ситуацию со смертностью от естественных и неестественных причин.
Как можно заметить, с 2002 года мы наблюдаем явную и очевидную тенденцию сокращения числа умерших, в том числе и по неестественным причинам. Но что это – генеральная тенденция или проявление очередной фазы демографического цикла? Ответ на этот вопрос пока нет, его дадут данные ближайших лет.
Пока же можно сделать частные выводы.
Во-первых, по сравнению с 2005 годом практически вдвое уменьшилась смертность от отравления алкоголем. Тенденция, без сомнений, позитивная.
Во-вторых, по сравнению с 1995 годом на две трети сократилось количество убийств и на 40% – количество случаев причинения тяжких телесных повреждений.
В-третьих, наблюдается также сокращение потерь в ДТП, причём вопреки увеличению автомобильного парка и ухудшению состояния дорог.
В-четвертых, видна тенденция к уменьшению производственного травматизма. Впрочем, тенденция напрямую коррелирует с кривой сокращения производственных мощностей.
В-пятых, по сравнению с 1995 годом почти на 60% сократилось количество самоубийств.
Все эти показатели можно в полной мере считать индикаторами социального климата. Совершенно другая ситуация со смертностью населения от различного рода заболеваний. Так, с 1995 по 2010 года существенно возросло количество умерших от болезней органов пищеварения (почти на 80%) и от инфекционных болезней (почти на 70%). Практически на том же уровне осталась смертность от злокачественных новообразований (до 3000 человек в год). Явное сокращение (почти на 20%) наблюдается лишь в части смертей от болезней органов дыхания. При этом по всем без исключения основным индикаторам Ульяновская область значительно отстаёт от средних показателей по РФ. Это признают и разработчики программы – «нельзя не отметить, что смертность населения в Ульяновской области по основным причинам смерти значительно превышает среднероссийские показатели».
В.И.Казанцев, социолог
От редактора:
На первый взгляд ситуация с областной демографией выглядит не так уж и плохо. Практически по всем причинам неестественных смертей заметен спад, уменьшается и разрыв между смертностью и рождаемостью… Можно бы порадоваться за область, если бы не одно «но» – все эти тренды никак не связаны с достижениями областных властей как таковыми.
Если сравнить графики смертности от естественных и неестественных причин со среднероссийскими показателями, то оказывается, что региональные власти в общем-то и не причём. Всё намного проще – выросло поколение «бэби-бума» и более-менее нормализовалась жизнь. Вот и всё.
А вот по критериям, которые напрямую связаны с эффективностью регионального здравоохранения, мы наблюдаем провал. Его можно описать одной фразой – спасать от смерти у нас стали хуже. И это напрямую отражается на важнейшем критерии, который в статье не был рассмотрен, – на прогнозной продолжительности жизни.
Этот прогноз (по методу аналогий) можно считать неутешительным. Связано это в первую очередь с не самой простой ситуацией касательно смертности людей трудоспособного возраста. При общем спаде количества «неестественных» смертей на первый план выходит эффективность здравоохранения области. Иначе говоря, данные показывают, что стало умирать больше сравнительно молодых людей, которых вполне можно было бы спасти, будь у нас более эффективная медицина.
