В 1913 году «элиты» Симбирска находились в некоторой эйфории от начала работ по строительству в городе железнодорожного моста. Правда, не все – так называемые «перевозные», которые вместе с появлением моста лишались большей части заработка, были не в восторге от идеи. Но их выступления о вреде моста никакой поддержки не нашли, да и изменить что-то уже было нельзя. Остальные же «группы влияния» о мосте мечтали и предлагали разнообразные перспективные проекты, связанные с ним. О грандиозном тоннеле мы уже писали. Но оказывается, что был и ещё один интересный проект – строительства в Симбирске гавани.
Наш канал в TelegramВ 1913 году зима пришла довольно рано, а главное – неожиданно. Волгу сковало льдом буквально за одну ночь. Многие суда не смогли дойти до мест своей зимней стоянки и в итоге остались зимовать там, где их застал ледостав. Несколько судов вмерзло в лёд и недалеко от Симбирска, что вызвало довольно серьёзное обсуждение в прессе. «Городской вестник» в своей обычной лиричной манере сообщал, что весенние воды понесут щепки от судов вниз по реке и много добра погибнет.
Эта неприятная ситуация и спровоцировала активное обсуждение в Думе проекта постройки в Симбирске гавани для зимней стоянки судов. Авторами идеи особо отмечалось, что нормальных гаваней на Волге всего три – в Самаре, Рыбинке и Балакове. Понятно, что все суда они вместить не могли, поэтому большинство кораблей зимовали в природных затонах за песчаными косами. Их владельцы во многих случаях сильно рисковали – уровень половодья был непредсказуем, и совершенно обычным делом весно была гибель судов, стоящих в затонах.
Про гавань заговаривали и до этого, но только сейчас её строительство стало действительно оправданным экономически. После возведения железнодорожного моста через Волгу Симбирск становился важным транспортным центром, а с учётом того, что железнодорожные перевозки в то время чаще всего дополняли речные, строительство гавани имело полный смысл.
Более того, гавань рассматривалась как один из козырей в идущей тогда борьбе за строительство пушечного завода. Гавань тут была действительно «на руку». Думцы с доводами согласились и приняли решение ходатайствовать перед Министерством Финансов и Министерством путей сообщения о субсидии на проектные работы. Была создана и специальная комиссия для «скорейшего решения вопроса».
10-12 июля 1914 года представители Управы, купеческого общества и биржевого комитета Симбирска выступали на совещании по рассмотрению сметных предложений Казанского округа путей сообщения. В своем докладе представители «элит» делали особый упор на то, что гавань будет полезна не только для зимовки судов, но и для перегрузки с них товаров на железную дорогу и обратно. Предлагался и вариант проекта бухты – в протоке Чувич, что находилась южнее строящегося моста.
Комиссия вынесла решение о желательности строительства бухты. Теперь необходимо было провести начальные изыскания и составить полноценный проект. И вот тут и возникли проблемы – Казанский округ решил сделать изыскания за казенный счёт, но быстро получить финансирование оказалось невозможно – процедура выделения денег была крайне непростой. В итоге на заседании Городской Думы 19 июля 1914 было решено выделить бухтовой комиссии кредит до 3000 рублей на изыскания.
Изыскания начали проводиться за счёт города, и через некоторое время появился проект строительства гавани. Планировалось, что гавань в Чувиче сможет вместить 423 судна и займёт площадь более 70 десятин. Кроме того, из гавани был предусмотрен дополнительный судовой ход к лесным и дровяным пристаням.
Вопрос с пристанями был особенно важен, так как после строительства моста лесные пристани оказывались отрезанными от города. Гавань позволила бы решить эту проблему. Там же предлагалось возвести огромное зернохранилище.
Планировалось, что начало строительства гавани придётся на 1917 год. Но случилась революция и о дорогостоящем проекте, естественно, забыли… Чтобы снова вернутся к нему через 10 с небольшим лет.
Второй, и, скорее всего, последний, раз гавань «всплыла» в предложениях к генплану 1928 года. Но дальше предложений дело не пошло – умы стала уже занимать идея «белого угля» – гидроэнергетики.
