Рассказывает ульяновский психогеограф Андрей Поречный : [photopress:karta.jpg,thumb,pp_image,left] “Психогеография устанавливает своей целью изучение точных законов и специфических эффектов территориального окружения, сознательно организованного или нет, оказывающих действие на эмоции и поведение индивидуума.” Ги Эрнест Дебор. “Les Levres Nues” №6, 1955 г.
Наш канал в TelegramD: Как Вы пришли к психогеографии в таком маленьком городе, как Ульяновск, где никто о ней до этого не слышал?
– Я давно уже являлся поклонником творчества представителей французской школы ситуционизма, в частности был близок к идеям Рауля Ванежема и Эрнеста Ги Дебора. Соответственно я начал изучать различные практики, которые применяли ситуационисты для ухода от “системы”. Ведь “система”, если рассматривать её с традиционалистских позиций – это неизбежное зло, от которого необходимо себя ограждать. Естественно, что ограждать надо где бы ты не находился – хоть в Ульяновске, хоть в Москве, хоть в пещере в компании с суровыми аскетами вершин. Психогеография показалась мне в этой связи занятной практикой по преодолению зашоренности, которой нас каждый день награждает система. Мне кажется она позволяет изменить взгляд на многие вещи.
– Каким образом?
– Вы когда-нибудь замечали разницу в восприятии нового места и того же места после того как Вы к нему привыкли?
– Да, конечно.
– В этом и смысл – психогеография позволяет смотреть на старое место, например Ульяновск, новыми глазами, т.е. на некоторое время избавить себя от оков, которые накладываются на вас различного рода общественными и ситуационными установками. Можно было бы сказать – “свежий взгляд”, но это не точно. Взгляд не свежий, взгляд должен быть новым, чистым и белым, таким как в первый раз. Исходя из этого подумал я , что практика при использовании знакомых символов и ассоциаций в новом окружении даст свой эффект ( по аналогии с психологией можно назвать эффект психогеографический диссонанс). Эти символы и ассоциации не находят своего привычного места в новом окружении, разрушая стереотипы, и ставя обыденное сознание в тупик без выхода, предлагая ему подделку вместо ожиданий. Не остаётся ничего другого, кроме как её откидывать в пользу простого наблюдения и регистрирования.
– Интересно. А как это осуществляется на практике?
– Позвольте цитату:
“Главный метод психогеографии – derive – “бесцельное” шатание по городу в попытке осознать и зафиксировать ощущения и идеи, вызываемые конкретными урбанистическими пейзажами. “Mental Mapping”, то есть изготовление воображаемых психогеографических карт города, которые могут помочь в революционной переделке социума, невозможно без творческой рефлексии и риска.”
Александр Бренер, Барбара Шурц. “London calling (памяти Джо Страммера)”
Самый простой способ такого действа – это исследование территории по карте знакомой местности, но не на той местности которая есть в действительности перед Вами . Это действенней чем 2-3-2 и прочее, так как тут есть элемент неоправдываемого ожидания, и семантическое “ждание” результата как символа.
– А не попытка ли это подвести какую-то филосовскую основу под бесцельное времяпровождение?
– …смеётся… если бы я с пивом гулял…
– Расскажите о том как изменилось Ваше виденье Ульяновска после ситуационных практик?
– Дело в том, что для меня ( и не только я думаю) главным результатом всякого рода подобных практик является изменение некоего пространства окружения, которое собственно проектируется в сознание. Но есть качественный переход – от влияния окружения и его осознанного восприятия к обратной интроспекции – к его (окружения) генерации, в преодолении коридора востребованной сознанием определённости в пользу конструирования унреальности. Кроме семантических связей в духе связей и ассоциаций, надо разрывать и связи обыденные. Рискну даже предположить что отрешившись от этого и попав (сконструировав) новое окружение можно убрать мешающие слои и воспринять единое пространство, которое пожалуй завистит лишь от природы – т.е некий природный код дня, пространства, города, места, настроения.
Единый стиль, единый вид, единый ансамбль, неизменный от архитектуры, пространства и времени, но зависимый от них. Семантические изменения не действенны, так как не меняют само пространство окружения, а лишь сворачивают его в нужных пропорциях – ключевым словом здесь будет “цель”. Движение не как таковое, не движение в пространстве и времени, а движение к цели, где единое пространство заполняется не самим собой, а этой целью, которая затмевает сознание не давая видеть, то что можно было бы увидеть.
– Как же Вы этого достигли?
– Расскажу на одном примере. Я взял карту москвы – специально купил справочник для туристов. Открыл её там где кремль, так как только в том районе ориентируюсь (не люблю москву), и начал искать этот самый кремль. Для отправной точки использовал улицу “Ульяновская”, которая показалась мне уже указателем и реку яуза, которую проассоциировал с симбиркой в трубе. Через Яузу по мосту перешёл в районе перекрёстка с улицей Федерации в Ульяновске. Дальше всё вроде хорошо – совпадает с картой – Солянка = Красноармейская. Надо сказать что уже здесь (наверное, ожидая Пл. ногина) я не узнал Красноармейскую – совершенно новое – просто восприятие. Новое, неожиданное. Хотя хожу по ней каждый день. Дальше нужен был третий поворот. Вторым оказался перекрёсток с Тухачевского. Но мне дальше. Дальше нет дороги – лишь крунтовая полутропка среди каких то бараков – герои не сдаются. ХОЧУ ВИДЕТЬ КРЕМЛЬ!!! Всё затоплено – старое русло, грязь непролазаная. Не сдаюсь. Первый же поворот налево – нужный. Дороги скоро нет- упирается в свалку. По нужному напавлению – трава сухая выше меня. Иду через неё. красный длинный хабор – ОНО!!!! За ним коттеджи – 200 метров в сторону – не пройти. НАШЁЛ!!!!!
Эти впечатления я записал для себя.
– Так каков же эффект?
– Эффект поразителен – советую попробовать всем.
