Когда мои знакомые приезжают в Ульяновск из Москвы или Питера, то один из их первых вопросов – почему ты отсюда не уезжаешь? Когда общаюсь с кем-то из Европы, кто сюда приезжают по работе или делам, то мне говорят: какие планы, когда уедешь? Некоторые вообще замечают: я думал, ты давно уехала, а ты еще здесь. А если кто остается, то «внешние» все время недоумевают: как вообще здесь можно жить? Мало кто воспринимает Ульяновск как дом. Складывается впечатление, что город стал просто пунктом передержки, перевалочным пунктом для всех: для молодежи, чиновников и их детей, девушек, мечтающих познакомиться с кем-то извне, чтобы вырваться отсюда, стартаперов, работающих с московскими и зарубежными партнерами.
Наш канал в TelegramОтсюда главный вопрос «Почему мы так живем?» сам выводит на главный ответ: а зачем стараться сделать лучше то места, откуда ты и твои дети скоро уедут? Чтобы здесь хоть что-то изменить, сделать лучше, нужно оставаться и делать, только вот никто справедливо не хочет делать это именно за счет своей жизни, видимо, уже не веря в то, что это реально.
Это в своем доме обустраивают инфраструктуру и транспорт для собственных жителей, а в пункте передержки обустраивают только то ограниченное пространство, в котором ты будешь дожидаться лучших времен – свой дом, дорогу к своему дому и т.д. Если передвигаться только по этой «перевалочной» траектории, сидеть в ресторанах, забирать ребенка из элитного класса, то можно и вовсе не замечать, что на самом деле происходит в городе. В пункте передержки украшают и ремонтируют улицы для гостей к форумам, включают горячую воду для гостей, а не для своих, кладут асфальт к приезду вип-персон. Кто знает, может, заметят эту заботу и пригласят на повышение в Москву.
Вот и дети чиновников, оканчивая университет или школу, стабильным караваном тянутся в столицы. Видимо, созданная их родителями среда Ульяновска не устраивает их. Даже если есть деньги, то среду и атмосферу города купить не получится. А атмосфера многим кажется депрессивной, унылой.
Наша читательница Полина К. прислала вот такую картину, увиденную на севере Ульяновска. В конце статьи вы увидите, что там написано на самом деле.
А это уже в центре нового города.
Когда разговариваешь со старшеклассниками, то узнаешь, что у многих мечты совсем не связаны с Ульяновском. Значительная часть уже знает, в какой московский или питерский вуз будет поступать. Сестра моей подруги, например, оканчивает школу и признается: «А что тут делать? За 10-15 тысяч работать?». Уже решила поступать в московский вуз на журналистику. Местные СМИ она всерьез не воспринимает.
Оксана оставила свою дочь-школьницу на попечение матери, а сама уехала в Москву. Сначала устроилась менеджером в крупную компанию, потом дошла до должности HR-директора, сейчас у нее большие перспективы. «Как квартиру возьму в ипотеку, заберу дочь и маму в Москву», – говорит она. А пока присылает деньги матери и подарки дочери. А школьница мечтательно рассказывает подругам, как она будет жить в Москве.
Максим периодически приезжает в Ульяновск проведать родителей и подлечить зубы. Дешево, говорит, тут, по сравнению с Москвой. А вот знакомых у него тут не осталось, все уехали, говорит. Кстати, в некоторых европейских странах уже образовалось своего рода направление как зубной туризм, когда европейцы даже едут в другую страну, где лечение зубов дешевле, чем в их стране. Может, и нам такой туризм организовать? Куда более реальнее, чем гигантские планы на миллионы туристов, которые устремятся к некому наследию СССР.
Мало кто из великих земляков возвращался на родину и поминал ее добрым словом, разве что, конечно, природу. Карамзин, например, вспоминал не столько о городе, сколько о прекрасных волжских пейзажах. В своем очерке «На родине» Гончаров пишет: «И по приезде домой, по окончании университетского курса, меня обдало той же «обломовщиной», какую я наблюдал в детстве. Самая наружность родного города не представляла ничего другого, кроме картины сна и застоя. Те же, большею частью деревянные, посеревшие от времени дома и домишки, с мезонинами, с садиками, иногда с колоннами, окруженные канавками, густо заросшими полынью и крапивой, бесконечные заборы; те же деревянные тротуары, с недостающими досками, та же пустота и безмолвие на улицах, покрытых густыми узорами пыли… Так и хочется заснуть самому, глядя на это затишье, на сонные окна с опущенными шторами и жалюзи, на сонные физиономии сидящих по домам или попадающиеся на улице лица. «Нам нечего делать! — зевая, думает, кажется, всякое из этих лиц, глядя лениво на вас, — мы не торопимся, живем — хлеб жуем да небо коптим!».
Владимир Соллогуб, у которого в Симбирской губернии было имение, также сосредотачивается на природных красотах, описывая город не лучшим образом: «Симбирск тогда не отличался и ныне не отличается благообразием. Напротив того, трудно вообразить себе что-нибудь грустнее и однообразнее его прямых, широких, песчаных улиц, окаймленных низенькими деревянными домиками и дощатыми тротуарами. Город замыкается искривлен¬ною площадью, где уже показываются здания кирпичные. Эта местность называется «Венец», и лучше назвать ее нельзя. Под «Венцом» обрывается огромный земляной утес, упирающийся прямо в Волгу. Тут открывается панорама восхитительная. Вправо и влево широко волнуется река-богатырь. За рекой расстилается в ширь и даль степь беспредельная, сливающаяся с небосклоном…». И, конечно, его восхитила Волга: «При такой картине душу, особенно душу русскую, охватывает чувство широкости и раздолья. Береговую трескотню заменило молчание, но молчание не мертвое, а, напротив того, молчание неугомонное, жизнью созданное. … Волга трудится, Волга работает, Волга кормит». Правда, Волгу, в виду современной экологии вряд ли уже можно назвать кормилицей..
Да и недавно заезжавший в Ульяновск петербуржец заметил: «А вот видом на Волгу у вас прямо торговать можно. Это прекрасно», а вот людей вечером на улице совсем нет, добавил он.
Лиле 24 года, у нее уже есть свой бизнес, она отлично знает английский, часто путешествует, ездит на выставки, а вот на личном фронте пока не складывается. «Не могу найти в Ульяновске мужчину, чтобы был сильнее меня, – говорит она. – Так выходит, что часто я становлюсь опорой для мужика, а я хочу, чтобы мы были хотя бы на равных. Не хочу, чтобы мужа только пиво и телек интересовали». Лиля уже решила, что поставит бизнес «на автомат» и уедет куда-нибудь в Скандинавию за поиском своего счастья. «Скорее всего, поеду в Швецию, к викингам», – шутит она.
Многие из тех, кто остаются, замыкаются в своем пространстве, старясь не вникать в то, что происходит вокруг и не выходить из зоны комфорта, и тем более в палатки и на митинги, чтобы защитить свои права. Здесь они могут создать свой мир, практически неподверженный влиянию извне. Как заметил Кордонский, «В этом государственном пространстве практически нельзя жить, можно только функционировать. Пытаясь очеловечить пространство вокруг себя, «на самом деле» люди стремятся замкнуться в доморощенных поместьях, пусть даже это поместье – в простейшем непосредственно наблюдаемом случае – представляет собой домик в деревне на пространстве шести соток».
И в этом мире у них есть город их мечты. Программист Виктор, друзья которого уже давно разъехались их Ульяновска, еще работает тут, постоянно общаясь с ними по скайпу. «Смотри, какую пешеходную зону сделали в Москве, – пересылает он мне сообщение от брата.- А это велодорожка в испанской деревне, – добавляет он ссылку на картинку в сети от своей бывшей девушки, с которой он когда-то строил планы в Ульяновске, и которая прислала ему фото своей дочки из Испании.
В этом скайп-мире он и живет, периодически уезжая путешествовать. В этом интернет-мире его друзья, там города его мечты, там инфраструктура, там все. А пока он ходит на субботники, собирается разрабатывать приложение для местных, хочет устроить во дворе необычную детскую площадку. «Если бы все и всегда были возмущены происходящим и не соглашались с этим, мы бы жили не так», – говорит он. – А так – как будто всех и все устраивает».
А вот,что было написано на той стене на самом деле.
Видимо, городу действительно пора менять настроение, только как это сделать, если такое происходит вокруг?
Галина Плотникова
Фото – Полина К., Улград
